– В общем, такое дело… – заговорила Леля.
Она не знала с чего начинать. Еле собралась, чтобы эти первые слова выдавить. Но вдруг ее оборвали самым бесцеремонным образом – перебили.
Правда, тот, кто это сделал, не слышал, что Леля начала говорить, ведь только зашел в зал. Распахнув двери так, что они стукнулись о стену, он воскликнул:
– Я в Накацукуни! К ужину вернусь! Девственниц без меня не есть!
Леля обернулась на звук и, если бы и так не стояла, то замерла бы от удивления.
А вот Кася шагал, так что сумел остановиться, заметив, кто у Нурарихена в гостях. Он пялился на Лелю подозрительно долго. Но когда она открыла рот, чтобы поздороваться, Кася как-то нехорошо сверкнул своими желтыми глазами и бросил опасливый взгляд на Нурарихена. Леля смутилась и захлопнула рот. А Кася тем временем прошел мимо Лели, не признавая ее, и поднялся к Нурарихену.
– Будет какое-то поручение? – спросил Кася, слегка поклонившись.
– Нет. И прекрати спрашивать. Ты же мне не слуга.
Кася улыбнулся, так что даже клыки показались, и спиной отошел от Нурарихена на несколько шагов. Потом развернулся и зашагал к двери, игнорируя то, как живо Леля ему моргала.
Неужели не признал ее? Не может такого быть. Он даже остановился, когда увидел ее – значит, удивился, значит, вспомнил. Почему же не поздоровался?.. Да, этим японцам поучиться бы манерам. Спасибо хоть Кася не бросил ее в темницу, вместо приветствия, как все тут делали.
Леля провожала его взглядом, пока он не скрылся за дверью. Она бы еще пару минут пялилась на створку, которая закрылась за ним. Но ее позвал Нурарихен:
– Испугалась, что Кася тебя съест?
Вот сейчас снова был идеальный миг, чтобы упомянуть про свой статус невесты в прошлом. Но Леля лишь фыркнула и сказала:
– Я вне поля риска.
Нурарихен усмехнулся. Кажется, впервые он не над Лелей смеялся, а именно что радовался.
Со смеху прыснула даже девчонка с розовыми волосами. Осознав, что сделала, она втянула шею в плечи и с опаской глянула на Нурарихена. Но тот ее не заметил.
Что-то было в этой девочке, что отличало ее от других. Но Леля все не могла понять, что именно. Не было у нее той пугающей ауры, что у Нурарихена, его слуг… да и того же Каси. Может, из-за возраста и волос, но девчонка казалась Леле доброй. Почему же она здесь, с Нурарихеном?
– Так что, Леля? Ты так и не сказала, почему пожаловала в Такамагахару.
Леля засуетилась: кивнула, заправила волосы за уши, потом выправила и принялась тянуть подол блузки. Грязной. Вся она была грязной, потому что провалялась ночь на полу темницы.
– Не бойся, – сказал Нурарихен таким тоном, что Леля забоялась бы, если бы еще этого не делала. – Я не собираюсь причинять тебе вред. По крайней мере до тех пор, пока не пойму, зачем ты сюда явилась.
Леля думала сказать Нурарихену, что его слова мало помогли ей успокоиться. Но решила, что больше не будет испытывать его терпение и наконец-то заговорила внятно:
– Я пришла, потому что нуждаюсь в Шинигами. У меня к нему… одна просьба.
– И кого же ты хотела воскресить? – спросил Нурарихен, не церемонясь.
Леле не понравилось, что он сказал «хотела», потому что она до сих пор собиралась это сделать. Или он так намекал Леле попрощаться со своими планами? Или Леля надумала себе это от тревоги, которая сжимала ее так, что она вдыхала воздух маленькими порциями, боясь, как бы им не подавиться?
– Друга, – ответила Леля.
