Его голос затих на последнем слове. Джейсон посмотрел на него с тревогой.
– Что, черт возьми, это значит? – спросил он.
– Он играет с нами, – сказал Аарон. – Не просто убивает. Он хочет, чтобы мы думали. Чтобы мы входили в его мир. Это уже не просто маньяк – это кто-то, кто видит себя творцом, философом и судьёй одновременно.
Шериф Дэвис подошел к ним и взял листы в руки. Его взгляд стал холодным и сосредоточенным.
– Это не просто набор слов, – сказал он, – это крик разума, спрятанный в безумии.
– Ты думаешь, он пытается объяснить себя? – спросил Аарон.
– Он не объясняет, – ответил Дэвис, – он бросает вызов. Он хочет, чтобы мы поняли: то, что мы называем «преступлением», для него – акт осознанности. Философия боли, которую он преподаёт кровью.
Аарон вновь перечитал текст.
«В бесконечности круга нет начала и нет конца. Есть лишь миг – и выбор, стоящий в углу. Этот выбор – не свобода, а бремя. Страх – это не враг, а дверь, ведущая к свету.»
Слова звучали почти как заклинание, и в них сквозила глубина, пугающая своей непреложностью.
– Мы должны понять этот текст, – сказал Аарон, – если хотим поймать его. Это ключ к его мышлению.
Джейсон пожал плечами.
– А если это просто игра ума? Попытка отвлечь? Чтобы мы заблудились в словах и забыли о теле?
– Тогда он рискует, – ответил Аарон. – Рискует оставить след не на теле, а в наших головах. Этот текст – как карта, но карта с ловушками.
Дэвис задумчиво положил листы на стол.
– Вчера я говорил с патологоанатомом, – сказал он, – она сказала: «Он разговаривает через порезы». Теперь я понимаю, что он говорит и через слова. Это его язык – одновременно жестокий и изящный.
– Но почему он выбрал именно такую философию? – спросил Джейсон. – Почему боль? Почему круг? Почему угол?
– Потому что это – отражение его внутреннего мира, – ответил Дэвис. – Круг – это вечность, бездна, замкнутый цикл страха и боли. А угол – это точка выбора, момент, когда все меняется. В каждом углу – возможность выйти из круга или остаться пленником.
Аарон задумался.
– Значит, он не просто убивает. Он учит, – сказал он наконец. – Учит нас, что страх – это не враг, а дверь. И чтобы пройти, надо переступить через боль.
В кабинете стало тихо, словно слова, написанные кровью и чернилами, повисли в воздухе, превращаясь в невидимый узел, связывающий маньяка, жертв и тех, кто охотится на него.
– Мы должны показать этот текст психологам, – предложил Аарон. – Может, они увидят то, чего не видим мы.
– И быть готовыми, – добавил Дэвис, – что этот монстр – не просто убийца. Это философ в крови. И мы – ученики, которые могут не выдержать его урока.
Ветер всё сильнее завывал за окнами, а дождь смывал следы, которые маньяк оставлял в городе. Но теперь у следствия был новый ориентир – не только тело и кровь, но и слова, которые ждали, когда их прочитают и поймут.
Глава 3. Последний след старого шерифа
1. Дэвис на грани – дело начинает жечь изнутри
Шериф Джон Дэвис сидел в своём кабинете, заваленном бумагами, фотографиями и бутылками с недопитым кофе. Стены казались сжимающимися, словно сам город навис над ним, давя своим холодом и грязью. Он уже не помнил, когда последний раз нормально спал, но не мог остановиться – дело маньяка становилось всё более навязчивым, проникая под кожу и жгуче тревожа душу.
Каждое убийство было как удар ножом – не только для жертв, но и для него самого. Каждый раз, когда он смотрел на фотографии изувеченных тел, чувствовал, как внутри что-то разрывается, как будто этот зверь, скрывающийся в тенях Детройта, брал его за горло и тянул вниз в бездну.
