– Вот спасибо, будет чем заняться на перерыве, – довольно улыбнулся тот.
Поздно вечером вся бригада была в сборе, выстроившись во внутреннем дворе. После небольшого совещания, переодевшись, сотрудники курили во дворе, ожидая выхода своего начальника. Тот появился буквально через пару минут. Широкая коричневая кожаная кепка, такого же материала плащ до пола, длинные перчатки выше локтя – от одного вида этой мрачной фигуры леденело сердце.
– Ну, давайте начнём. – Василий проверил магазин пистолета. – Через пять минут вводите первого. Напоминаю, когда будете стрелять, бейте в шею по косой вверх, чтобы пуля вышла через глаз или рот – так меньше крови будет. Сегодня у нас три сотни по плану, поэтому отдыхать не придётся. Быстренько получаем вальтеры – и в подвал, работа не ждёт.
Майор госбезопасности Василий Михайлович Блохин приступил к очередному заданию. Предстояло расстрелять всех польских офицеров Осташковского лагеря, который находился в древнем монастыре Нилова пустынь на одном из островов озера Селигер. Вина этих людей была лишь в том, что осенью 1939 года они предпочли советский плен немецкому…
За выполнение данной операции Блохин получил орден Красного Знамени и солидную денежную премию. Через несколько лет он стал генералом, продолжая заниматься «любимым» делом и прожив полную жизнь в почёте и уважении. По воле судьбы похоронен на Донском кладбище Москвы, где в безвестных ямах закопаны останки многих тысяч его жертв.
В 2016 году межведомственная комиссия по защите государственной тайны отказалась рассекретить сведения о работе спецслужб за тот период.
Казалось, ещё чуть-чуть и придёт она – эра Милосердия. Но взамен, закрывая глаза и разум, наступила эра Предательства.
Люди, не знавшие свободы, не построившие счастья в отдельной стране, я уж молчу про собственную семью, с лёгкостью принялись предавать договора, идеалы, друзей, детей, будущее, память поколений. Ради чего? Кто-то может объяснить конкретный итог? Вернуться в прошлое? К вкусному пломбиру? Но в довесок к нему идут и другие прелести: лагеря, ночные расстрелы, запах гнилого лука в пустых овощных магазинах, драки за синие куриные тушки, круглосуточный страх и боязнь открытой улыбки.
Вы скажете, этого не будет? Будет! Доносы тридцатых годов писал не Сталин, их писали советские граждане. Друзья, соседи, коллеги, родственники. Какие гарантии, что лично вы с вашей семьёй там не окажетесь? «Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка»…
Клеймим других людей. «Национал-предатель, пятая колонна». Эти слова достались нам в качестве трофеев над фашистами, но не были преданы анафеме и плотно вошли в лексикон последних лет. Они ещё послужат государству, как и станки, вывезенные из Германии в победном сорок пятом.
Интересно наблюдать, как, стоя в церкви, люди неистово крестятся, а уже через полчаса со счастливыми улыбками радуются продвижению войск, новым трупам, смерти. Как одновременно уживаются в человеке желание попасть в рай и служба сатане?
Но самым гнусным враньём будет фраза «Мы не знали». В век интернета, связи, спутникового телевидения, соцсетей «не знать» – это сидеть в пещерном веке. Вот «не хотеть знать» – это совсем другое. Это страх, боязнь, слепая вера потоку пропаганды. То есть то, что лишает людей человечности, сострадания, способности любить и переживать, превращая в бессловесное стадо.
