Нина вышла на улицу – и будто вышла из сна. Свет был мягче, чем утром. Дождя уже не было, только лужи отражали небо, словно растянули его на асфальте. Мир не изменился. Люди всё так же спешили, машины гудели, голуби сновали у скамеек.
Но что-то точно изменилось.
Она шла неспешно. Лёгкий ветер тронул ворот пальто. Туфли постукивали чуть звонче, чем обычно. И плечи – чуть выше. Никаких чудес. Просто не было стыда. Не было вины за то, что она жива.
На витрине ювелирного магазина она вдруг увидела отражение. Своё. Женщина в пальто, чуть раскрасневшаяся, с осветлённым взглядом. Улыбающаяся – не себе даже, а всему, что случилось. И вдруг, будто между делом, подумала:
«А ведь я – молодец.»
Она не планировала это думать. Но сказала вслух. Тихо. С гордостью, которой у неё не было, кажется, с тех пор, как внуки были маленькими.
Она подошла к двери дома. Повернула ключ. Вошла. И впервые за долгое время – не почувствовала, что возвращается в пустоту. А просто – домой.
Прошла неделя. Никаких громких событий. Ни встреч, ни праздников, ни тревожных звонков. Просто дни. Но впервые за долгое время – её.
Нина не звонила ни Марии, ни Кларе. И не потому что сердилась. Просто – не тянуло. Не хотелось обсуждать чужие рецепты, болезни, характеры соседей. Она словно закрыла внутреннюю дверь, за которой раньше пряталась от одиночества. А теперь – от шума.
Утро начиналось с кофе и музыки. Лёгкая, ритмичная – та самая, с урока. Она включала её тихо, чтобы не пугать себя. И двигалась. Не танцуя. Просто жила в теле. Иногда стояла перед зеркалом. Долго. Без критики. Просто смотрела, как лицо перестаёт быть усталым, если не щуриться в осуждении.
Туфли стояли у кровати – не как реликвия, не как трофей. А как приглашение. Напоминание о том, что можно – и хочется – быть другой. Быть собой. Сумочка – всё ещё с лёгким блеском – теперь сопровождала её даже в магазин. Она больше не пряталась за ней, как за щитом. Она шла с ней, как с акцентом. С утверждением. Нина начала ловить взгляды. И не отворачивалась. В этом не было ни вызова, ни ожидания – просто присутствие. Спокойное, живое.
Она не ждала, что подруги поймут. Уже не нуждалась в объяснениях. Она дышала по-другому. Смотрела – иначе. И мир, будто заметив это новое дыхание, начал отвечать. Не громко, не сразу. Но точно – с лёгкой, почти интимной взаимностью.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
