– Простите, господин Томас. Но быть может вам просто говорили неправду?
***
Господин Томас был хорошим человеком.
А еще господин Томас всегда считал себя довольно праведным.
Выросший при храме, он исполнял заветы Создателя, отличаясь благочестием, добротой и милосердием к нуждающимся. Он исправно посещал службы еще до того, как сам начал их проводить. Он никогда не лгал, не воровал и не оскорблял других ни словом, ни делом.
Он молился по утрам, слушал сперва проповеди храмовников, а после наставления Великого Отца, и строго следовал им.
И, конечно, он ненавидел саму суть магии.
Еще до святого короля, развязавшего им руки, храмовники презирали ведьм. Но тогда они ничего не могли сделать, кроме как убеждать свою паству опасаться магии.
Господин Томас не знал, что за порядок вещей существовал «до» – он был слишком молод для этого, но в храме рассказывали ужасные вещи.
Ведьмы насылали проклятия, губили скот и посевы, манипулировали, подчиняли своей воле, и простой народ ничего не мог с этим поделать. А короли потворствовали магии, сами пребывая в грехе прелюбодеяния и алчности, пока не появился достаточно честный правитель, чтобы воспротивиться соблазнам.
После этого ведьмы получили по заслугам, но их все еще нужно держать в узде. Если только храм ослабит хватку, если только чистильщики остановятся, а костры потухнут, тогда ведьмы снова почувствуют свободу, соберут свои силы, и больше никто не сможет их остановить.
Поэтому храм не должен быть слабым – это дорого обойдется простому народу.
Так учили господина Томаса, и в этом он был уверен большую часть своей жизни.
Обладая острым умом, Томас быстро пробился на вершину. У него было особое чутье на ведьм – он никогда не ошибался, а еще умел находить неоспоримые доказательства. Он не зажигал костры, но он приводил к ним жертв.
Господин Томас был непоколебим, рука его не дрожала, а сон был крепок. Он считал, что делает все правильно, а потому совесть его не терзала. Ровно до тех пор, пока он не встретил одну особенную ведьму.
Дело было неподалеку от дворца. Господин Томас переходил улицу, когда из-за поворота выскочил экипаж, потерявший управление.
Обезумевшие лошади были явно чем-то испуганы, неслись, не разбирая дороги и господин Томас оказался под копытами. Он попытался отползти, но сделал только хуже. Будто в заморозке, Томас наблюдал, как передняя нога лошади в железной подкове медленно опускается ему прямо на лицо, но внезапно начинает скользить по воздуху, словно натыкаясь на невидимый щит, и в итоге ударяет рядом, о брусчатку мостовой.
К господину Томасу сразу подбежали прохожие, принялись поднимать его, спрашивать все ли с ним в порядке, но он не сводил глаз с одной единственной женщины.
Пожилая, аристократической внешности матрона, смотрела на него в ответ.
В тот момент на одежде Томаса не было крестов, и едва ли кто мог узнать в нем служителя храма, так что ведьма наверняка помогла ему по чистой случайности. А то, что перед ним ведьма Томас был уверен. Он видел, как мелькнули по ее пальцам слабые голубые искры, видел такое же, едва заметное, сияние в воздухе над своей головой.
Господин Томас, поймавший столькое количество колдуний, всегда знал, куда смотреть, и потому видел.
– Что теперь со мной станет? – спросила женщина, когда зеваки разошлись.
У нее были добрые глаза, и выглядела она совсем не так, как в представлениях господина Томаса должна выглядеть ведьма. Впрочем, чистильщик знал, что первое впечатление может быть весьма обманчиво.
