И замерла, дожидаясь ответа...
Он ответил банальной, ничем не примечательной вежливостью.
А чего ей хотелось?
Уж точно не признаний в любви от Хэйвуда Лэнгли! Одёрнув себя самое, она заговорила о деле. Нервно. Рвано. Нервничая всё больше. И не в силах глядеть в голубые глаза, отвернулась... Лучше бы промолчала, честное слово.
И вдруг ощутила движение за спиной: Лэнгли поднялся и подошел. Совсем близко. Кольнуло обнаженную шею... Что он делает? Почему стоит молча? Обернуться... Бежать... Отдать ему зеркало и больше не видеть...
– Госпожа Фаррел, – ладонь легла на плечо, обжигая через одежду, – вы знаете, если бы я был способен помочь, то именно так бы и сделал. Не только ради вашего мужа, но ради вас в первую очередь!
Джемма дернулась, обернувшись так резко, что коса, взметнувшись вдоль её тела, ударила Хэйвуда по лицу. Он охнул, приложив руку к щеке, и через мгновение усмехнулся...
– Простите, если чем-то вас оскорбил, но вы были супругой дорогого мне человека, и я, конечно, всегда помогу вам.
Джемма, опешившая от такого конфуза, услышав эти слова, поспешила взять себя в руки.
– Не берите в голову, – отмахнулась она, – вы, конечно, ничем не обязаны мне. Что за глупые мысли! Мне не следовало вообще заводить этот разговор. Извините меня!
Прикосновение Лэнгли всё ещё как ожог ощущалось на коже, сердце неистово колотилось – и вообще рядом с ним она постоянно вела себя глупо.
– Вам не за что извиняться, – произнес молодой человек. – Я разделяю ваше беспокойство о мануфактуре: Фергюс, насколько я знаю, мало ей занимался в последнее время. Я пытался воздействовать на него, но это зеркало, полагаю, он вам рассказал, занимало все его мысли...
– Он полагал, что оно непростое. Волшебное.
– Да, ему так казалось.
– А вы так не думаете?
– Не знаю. Наличие связи между подвеской и зеркалом интригует, но значит ли оно, действительно, что-то, сложно сказать.
Джемма вдруг потянула из-за ворота платья золотую цепочку, и ей на грудь лёг прозрачно-голубой камень.
– Я ношу его, как память о муже, – сказала она. – Никак не привыкну, что его больше нет. И стоит особенно затосковать, сжимаю камень в ладони... Вот так. – Она стиснула камень до боли, острые грани впились в нежную кожу. – Вы тоже тоскуете по нему? – обратилась вдруг к Хэйвуду.
Он кивнул.
– Совсем недавно, направляясь к этому дому, я вспоминал вашего мужа и сожалел, что уже никогда не увижу его.
– Как и я. – Джемма сняла с шеи подвеску и протянула своему гостю. – Сожмите камень в руках, вот увидите, станет легче.
Молодой человек улыбнулся смущенно, но камень взял и сжал в своих пальцах. Как жаль, что Джузеппе Альба не открылся им, как хотел... Что с ним случилось? Почему он не вернулся за зеркалом? В этом, действительно, была тайна, но какая...
– Благодарю, – сказал он, возвращая подвеску.
Джемма тут же надела ее снова на шею, и спрятала камень за пазуху. Он был всё еще теплым от пальцев мужчины, и девушку бросило в дрожь... Будто он сам прикоснулся к ее обнаженной груди.
И только ей показалось, что их конфронтация все эти годы была пустой тратой времени, как мужчина сказал:
– Госпожа Фаррел, я приехал не просто с визитом: я приехал предупредить, что ваше опрометчивое решение взять деньги у графа Невила и использовать их на выкуп своего имени из реестра королевского казначейства, не понравилось многим людям. Они недовольны и планируют против вас нехорошие вещи...
