Цуй Хао шагнул вперед на полшага именно в этот момент, его широкий рукав задел бронзовый подсвечник с металлическим шепотом. "Министр Чжао несправедлив к себе. С момента вашего прибытия в Лоян, ваши реформы законов о трудовой повинности и реструктуризация ямэньских учреждений превратили то, что когда-то было 'запыленными улицами', в 'улицы, где никто не подбирает упавшие вещи'. Такое административное мастерство не осталось незамеченным Его Величеством – и мной тоже." Его пальцы зависли возле локтя Чжао Ханя в жесте одновременно поддерживающем и неизбежном, его голос нес обманчивую нежность тающего весеннего льда, но был обременен неоспоримым авторитетом. "Хаос в Пинчэне требует именно вашего калибра государственного деятеля для восстановления порядка."
Туоба Тао погладил большим пальцем витиеватое пресс-папье в форме дракона на императорском столе, его взгляд скользнул по шепчущим придворным. "Министр Цуй говорит правду. Что Нам требуется," император сделал паузу, рукав с вышивкой волка задел желтый шелковый указ, "это именно упорство Чжао Ханя в расследованиях и сострадание в управлении."
Сердце Чжао упало, когда голос императора стал глубже: "Ваше новое назначение в Пинчэне несет двойную власть – заместитель директора Государственного департамента, одновременно с магистратурой Пинчэна. Это дает вам доступ к архивам Трех Департаментов и командование региональными гарнизонами, чтобы определить, был ли великий пожар небесным гневом или рукотворным заговором."
Двор взорвался приглушенными вздохами, шелковые одежды зашуршали, как испуганные птицы. Должность заместителя директора, одного из Восьми Столпов управления, всегда была зарезервирована либо для знати Сяньбэй, либо для элиты ханьских канцлеров. Чтобы простой магистрат Лояна пятого ранга сразу взлетел на второй ранг? Это было беспрецедентно – скромный ученый, катапультированный к известности, вызвав ударные волны по всему залу с мраморными колоннами.
"Ваше Величество!" Нефритовое украшение Чжао Ханя глухо ударилось о синие кирпичи, когда он яростно поклонился. "По какой добродетели смею я принять такую необычайную милость? Моя скромная верность одна лишь обещает расследовать пожар в Пинчэне для Вашего Величества. Что касается важной должности центрального министерства—" Горькое осознание наполнило его горло, вспоминая вчерашний взгляд на агентов Цуй, исчезающих в тенях переулков. Это внезапное повышение явно бросило его в эпицентр конфликтов Сяньбэй-Хань.
Цуй Хао лично поднял его, ладонью надавив на дрожащее плечо. "Знаете ли вы, министр Чжао, что Пинчэнь кипит слухами о 'гневе небес'? Знать Сяньбэй точит клинки, пока ханьские чиновники трусят. Когда Его Величество дает вам печать заместителя директора," его голос понизился до заговорщического шепота, "он дарует не честь, а Меч Власти, чтобы подавить это смятение." Пальцы незаметно сжались. "Не ошибитесь в намерениях императора, даруя вам 'полномочия на расследование с печатью'."
Чжао Хань уставился на слабую улыбку в глазах Цуй Хао, холод полз по его затылку, как обморожение сквозь шелк. Эта улыбка напоминала глазированные сахаром десерты на банкетных столах Лояна – приторно сладкие, но с вкраплениями льда. Внезапно он вспомнил марионеток, которых видел на улице Вермилион Берд, их великолепные костюмы покачивались, пока теневые манипуляторы тянули невидимые нити. Теперь он почти видел, как шелковые шнуры поблескивают между кончиками пальцев Цуй Хао, незаметно обвиваясь вокруг его горла.
