Когда юноша въехал в Арленскую чащу, солнце, показавшееся ненадолго, спряталось в облака, и лес окутался сумерками. Подул резкий ветер, со всех сторон послышался скрип ветвей. С шелестом осыпались листья, кружа в воздухе. Конь Лотара тревожно заржал, выезжая на широкую поляну, по краю которой тек ручей. На его топком, размякшем от дождя берегу Лотар натянул поводья и остановил коня. Всё было так, как говорила нищенка: вода в ручье сильно поднялась и смыла легкий деревянный мостик, переброшенный на другой конец поляны.
– Нам ведь это всё равно, правда? – сказал Лотар коню и пустил его вскачь, намереваясь перемахнуть на другой берег.
Конь начал разбег и уже поднялся на дыбы, чтобы прыгнуть, как вдруг оступился и так сильно припал на передние копыта, что Лотар чуть не перелетел через его голову и не выпал из седла. В последний момент он успел выдернуть ноги из стремян и спрыгнуть на землю рядом с лошадью.
– Ну, что такое? Тихо, тихо. – Придержав Агата за уздечку, Лотар успокоил животное, поглаживая по холке. – Ах, я дурак!
Внимательнее оглядев копыта коня, он заметил, что Агат потерял правую заднюю подкову. Она виднелась тут же, в примятой жухлой траве. Лотар подобрал ее и бросил взгляд на окружающий его лес. Деревья тревожно шелестели на ветру. По небу ползли низкие облака. Вечер обещал немедленно превратиться в ночь, а надежда поскорее проехать сквозь чащу внезапно испарилась.
– А она, выходит, была права, – Лотар вспомнил нищенку с котенком. – Тише едешь – дальше будешь.
Теперь Лотару ничего не оставалось, как повернуть через близлежащий ольшаник на длинную дорогу, от которой он отказался, – широкий земляной тракт, протянувшийся сквозь самую обширную часть Арленской чащи. За поворотом тракта, недалеко от злополучной поляны с ручьем, стоял небольшой лесной хутор из трех домов. В одном из них находилась кузница. Судя по всему, перековав лошадь, Лотару предстояло заночевать там.
Хутор стоял на поляне, куда через просеку сворачивал тракт. Он был обнесен добротным плетнем, из-за которого виднелись деревянные дома, крытые дерном. Когда Лотар завел прихрамывающего Агата в ворота, уже смеркалось. В глухой лесной темноте уютно светились окошки домов, просторный двор между постройками освещался несколькими масляными фонарями, прикрепленными к стенам.
Лотар сразу увидел, что, кроме него, на хуторе есть и еще гости. Под навесом у конюшни стояли две повозки с крытым верхом. В стойлах топтались крепкие лошади, предназначенные для перевозки тяжелых грузов. По этим крупным медлительным животным и коричнево-зеленой окраске повозок, делающей их незаметными в лесу или поле, Лотар догадался, что они принадлежат кладоискателям.
Добыча сокровищ считалась делом незаконным. Всё, что было сокрыто в земле, принадлежало ее хозяину – князю Ромуальду Ларе. Таким образом, люди, желавшие присвоить себе имущество, выкопанное из княжеской земли, приравнивались к ворам. Лотар брезгливо поморщился. Его не порадовала необходимость коротать остаток ночи в такой компании. «Свернул бы сразу на длинную дорогу – проехал бы здесь засветло и не столкнулся бы с этим отребьем», – подумал он с досадой.
Кузница находилась тут же во дворе под отдельным навесом. Кузнец, он же хозяин хутора, перековывая Агата, ворчал. Он был недоволен заявившимися к ночи опасными гостями.
– Принесла же нелегкая, – говорил он, недоверчиво косясь в ту сторону, где в открытых дверях сенного сарая горел свет фонаря, слышались голоса и грубый смех. – Чего ждать, не знаешь. У них ведь не только кирки да лопаты в телегах, еще и ножи за пазухой.
