Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба - страница 2

Можно с уверенностью сказать – в обширном эпистолярном наследии Чехова нет писем такой откровенности.

Александр Павлович, живя в Петербурге, был доверенным лицом Чехова в делах с книгоиздательством А. С. Суворина и редакцией «Нового времени», курировал издание чеховских сборников, содействовал подготовке Собрания сочинений Чехова в книгоиздательстве А. Ф. Маркса. И все это бескорыстно, с полной отдачей сил. Смерть Антона Павловича ошеломила его. Как писал его сын Михаил, отец «потерял своего единственного друга, которого нежно любил и перед которым преклонялся. <…> Их переписка, полная юмора, взаимной любви и глубоких мыслей, была после смерти отца и А. П. Чехова подобрана мною в хронологическом порядке. Известие о смерти А. П. Чехова не только вызвало приступ болезни отца, но и изменило его характер»[8].

Данью памяти любимого брата явились воспоминания Александра Павловича, написанные ярко, образно, талантливо. Они позволяют живо представить обстановку и людей, окружавших будущего писателя в детские годы, воссоздают характер всех членов чеховской семьи – отца Павла Егоровича, требовательного, подчас деспотического; матери – мягкой и заботливой Евгении Яковлевны; скупых на ласку и доброе слово деда и бабушку, Егора Михайловича и Ефросинью Емельяновну Чеховых. Читая мемуарные очерки Александра Павловича, мы знакомимся с посетителями лавочки Павла Егоровича, сочувствуем мальчикам Чеховым, обреченным на изнурительное сидение в этой лавке и утомительные спевки (Павел Егорович был большим ревнителем церковной службы). В воспоминаниях оживают смешные и грустные эпизоды пребывания братьев Чеховых в греческой школе и богатая впечатлениями поездка в степь, к бабушке и дедушке (эти картины и образы воскреснут позже в рассказах, повестях и первой пьесе Чехова «Безотцовщина»).

Здесь следует сделать небольшое отступление. Дело в том, что младшие Чеховы – Мария и Михаил – находили, что Александр в своих мемуарных очерках необъективен по отношению к отцу, сгущая мрачные краски их детства. Однако ряд высказываний самого Антона Павловича и свидетельства его современников подтверждают точку зрения Александра Павловича. Об этом говорит, в частности, цитированное выше письмо Антона Павловича об отравляющих их жизнь в семье деспотизме и лжи. И. Л. Леонтьеву-Щеглову 9 марта 1892 г. Чехов писал: «Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание – с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет. Знаете, когда, бывало, я и два моих брата среди церкви пели трио „Да исправится“ или же „Архангельский глас“, то на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками». А в одном из писем к Александру (4 апреля 1893 г.) А. П. Чехов заметил: «Детство отравлено у нас ужасами…» Вл. И. Немирович-Данченко приводит слова, сказанные ему Чеховым: «Знаешь, я никогда не мог простить отцу, что он меня в детстве сек»[9]. А. С. Лазарев-Грузинский в неопубликованных воспоминаниях «Антон Чехов и литературная Москва 80-90-х годов» (ЦГАЛИ) утверждал, что так же, как Александр Павлович, относился к отцу и Николай Павлович: кроткий и милый человек, «он весь вспыхивал и загорался гневом, когда ему случалось касаться самодурства отца».