– А ну стой, Бекон!!! – срываясь на писк, заорала я во всю глотку, и порося от неожиданности повалилось на бок, и дорожную пыль оросил журчащий детский испуг.
– Во! – уважительно выдал Зурб, хлопнул меня лапищей по плечу так, что меня мотнуло и сказал: – Пошли уже! А то ночевать здесь же придётся.
Я глянула на двери трактира, откуда вышла недовольная служанка, тащившая корзину с грязным бельём, из которой свисала наша простынь, и решительно шагнула вперёд.
К полудню Зурб с Эстэриолом устали хохотать, а Бекон устал упираться, и только я с натужной красной рожей продолжала упёрто тащить порося на поводке, загребающее копытцами пыльную землю. Едущие мимо народичи посмеивались, но не так обидно, как могли бы, если бы увидели «младенчика» на руках, так что хоть какой-то прок от поводка был. Но всё же из-за этого шли мы недостаточно бодро, поэтому обедать пришлось на ходу, чтобы не тратить время и успеть в Баталон к закату.
Иногда нас обгоняли всадники, а мы обгоняли телеги. Чем ближе мы подходили к столице, тем оживлённее становился тракт. Пару раз мимо проезжали маги. Наверное, вольные? Они, безошибочно распознавая своего, приветственно поднимали руку Эстэриолу, не поворачивая головы, и ехали дальше.
Я уже видела такое приветствие: согнутая в локте левая рука с ладонью, обращённой в сторону, пока правая удерживает поводья, а глаза цепко следят за дорогой. Маги не разменивались на сантименты, знали, что обгоняя собрата, тот точно так же поднимает левую руку за его спиной, приветствуя, но не желая отвлекать от дел. И понятно – жизнь у вольных была насыщенная, часто им приходилось мчаться галопом, и на другое приветствие не хватало времени. Да и отвлекаться от дороги опасно, поэтому в Ордене уже давно прижился именно этот жест. И каждый маг знал, что его приветствие не останется без внимания, даже если другой и вовсе не успел поднять руку до того, как приветствующий скрылся за поворотом.
Телеги, что тащились по дороге, часто везли фрукты и овощи свежего урожая. Завидев очередную, доверху наполненную свежими персиками, которые я обожала, мы вместе с поросёнком как привязанные пошли за ней. Бекончик даже почти побежал, забавно шевеля влажным пятачком, чуя одуряющий сладкий аромат. Наконец-то дал мне возможность хоть немного расслабить уже задеревеневшую руку! Зурб, видя такое дело, сторговал у возницы дюжину и отдал Эстэриолу, чтобы тот скармливал мне в минуты особой ярости.
Ближе к вечеру Эст, осознав, что идём мы слишком медленно, впервые проявил жёсткость и велел мне садиться на Ниамо вместе со своим поросёнком и молча доедать персики. Мы не стали спорить – устали. Конь, весь день надменно воротивший морду от визгливого довеска, рад не был, но покорно дождался, когда мы усядемся и с видимым облегчением потрусил по дороге с нормальной скоростью.
К западным воротам Баталона мы пришли уже в сумерках. Миновали утоптанную, но пустынную в этот час поляну справа от ворот и полный трактир слева. Стражники пропустили нас без заминки, видимо, наш провожатый успел хорошо примелькаться тут. Хотя обычно люди не очень успешно различают гномов – все для них на одно бородатое лицо. Это я дядьку могла узнать хоть в толпе со спины!
Город встретил нас тёмными облезлыми улицами и вонью сточных канав, которую я помнила ещё с детства. Ничего не изменилось с тех пор. Нэвэрет с его чистотой и эльфийским изяществом заставил меня забыть, как на самом деле выглядят обычные человеческие города. Мрачная столица не зря получила это прозвище. Желтоватый свет фонарей отбрасывал мертвенные блики на грязные каменные стены с потёками и пятнами плесени и грибка. Посреди улицы валялся труп крысы, который выпущенный Бекон чуть было не сожрал – еле оттянуть успела!
