- Да что не так с поведением? – возмутилась я и тоже хотела выглянуть, но Дандре не позволил, придержав меня за плечо. – Руку уберите, - попросила я нарочито вежливо.
- А, извините, - он отстранился с такой же нарочитой услужливостью. – За монетку – булочка вам из сладкого риса. Но к чему вы при всех заговорили про осмотр? Вы ещё не поняли, что тут вам не… - он подумал и закончил: - тут вам не там. Здесь не любят, когда беспокоят умерших. Иначе дух покойного может остаться и мстить.
- Но вы же в это не верите, - сказала я без особой надежды.
- Да какая разница, во что я верю или нет? Главное, что вся эта толпа верит, - возмутился он. – Проявите хоть немного деликатности. Вы же женщина!
- Да вы что?! Никогда бы не подумала, что женщина, - огрызнулась я.
- Даньде! – раздалось откуда-то со стороны, и мы с инспектором одновременно оглянулись.
Небольшая боковая дверь храма была приоткрыта, и оттуда нас манил уже знакомый мне старик, положивший в чашку золотую монету.
- Пошли, - инспектор подхватил меня под локоть и потащил в двери. – Добрый день, дядюшка Ли. Благодарю, что открыли нам. Мы быстро, пять минут, не больше.
Мы занырнули в приоткрытую дверь, и оказались в прохладной полутьме храма. Я никогда не бывала в даосских храмах, даже на экскурсиях, и теперь с любопытством посматривала по сторонам.
Он оказался неожиданно маленьким – всего одна комната с колоннами и пышно украшенным алтарём, на котором стояла статуя богини. Богиню я определила, как легендарную Женщину-Змею, потому что нижняя половина тела у неё была змеиным хвостом. Справа и слева от алтаря стояли высокие фарфоровые вазы с цветами, а на стенах висели сюжетные картины – боги спасали людей от всевозможных бедствий. Вот богиня-змея уносила кого-то в море, прочь от пожара на берегу. На других картинах – возносила бесчувственную женщину к небесам, защищала дровосека от тигра, подавала еду нищим. Везде висели бумажные амулеты со священными иероглифами, стояли чаши с рисом и душистыми лепестками, курились ароматические свечи…
- Она здесь, Даньде, - сказал старик, подходя к самому алтарю.
На полу, на носилках, лежало тело, прикрытое белой тканью до подбородка и белым платком до бровей. Я сразу перестала глазеть по сторонам и опустилась на колени, сдвигая белую ткань. Дандре, поколебавшись, тоже встал на колено рядом со мной и первым делом внимательно осмотрел руки покойной.
- Ногти не поломаны, - сказал он вполголоса. – Не похоже, что она сопротивлялась.
- А вот это на что похоже? – спросила я, раздвигая на груди девушки погребальный халат.
Чуть повыше тугой повязки, стягивающей грудь покойницы вместо лифчика, были видны следы от уколов чем-то острым и тонким, а на руках повыше локтей я обнаружила синяки.
- Они несвежие, - сказал Дандре. – И сразу видно, что были нанесены в разное время. Вот эти – давно, а вот эти – пару дней назад.
- Вы прямо судмедэксперт без диплома, - проворчала я, но мысленно с ним согласилась.
- Я – кто? – приготовился разобидеться он.
- Судебный медицинский мастер, - перевела я ему на китайский. – Это комплимент, не вставайте в позу.
Он засопел, но, по-моему, остался доволен.
- Надо поговорить с её родителями, - сказала я, быстренько приводя в порядок тело – укрывая тканью и поправляя полоску бумаги с иероглифами, положенную поперёк лица. – Очень интересно, откуда у девушки эти синяки и уколы.
