Но ведьмы не всемогущи. Они могут парить, но не могут летать (хотя некоторым в этом помогают крылатые компаньоны). Они не могут быть в двух местах одновременно и мгновенно перемещаться из одного места в другое. А самое главное – ведьмы не выносят лунного света, так как он несёт в себе надежду. Он их обжигает. Поэтому они предпочитают выходить в мир и накладывать свои проклятия в новолуние, когда луна совсем не отражает свет.
Также важно помнить, что ведьмы не всезнающи и не всевидящи и полагаются на своих компаньонов, чтобы обмениваться сообщениями и искать то, что им нужно.
Именно так они всегда находили охотников на ведьм. Именно так они найдут меня.
Я перевернула страницу, но остальные листы в книге были пусты. На этом руководство обрывалось – на маминых словах о том, что её найдут.
Положив открытую книгу на пол, я обхватила себя руками и подняла глаза на Эбба.
– Это всё по-настоящему? – прошептала я. – Все эти ведьмы… – я указала на руководство, – реальны?
Он кивнул:
– Так же реальны, как я. Его написали женщины твоей семьи, собрав здесь всю добытую ими информацию о ведьмах.
Повисло молчание, пока я пыталась осознать его слова. Наконец я снова взглянула на последнюю страницу: «Именно так они найдут меня».
Я провела пальцами по этим словам, будто в надежде прикоснуться к маме, какой она была, когда их писала.
– Они нашли её? – спросила я.
Эбб угрюмо кивнул:
– Да. – Он кашлянул, прочищая горло, и добавил, не глядя мне в глаза: – Ведьмы не любят тех, кто за ними охотится.
Несколько секунд я переваривала услышанное, борясь с неприятным ощущением в груди, словно там поселился морской ёж. Собравшись с духом, я переспросила:
– Охотится?
Эбб кивнул с нарочито нейтральным выражением лица и сказал:
– Ты принадлежишь к династии охотниц на ведьм, Роузи. А твоя мама – последняя известная охотница, оставшаяся в живых.
– Моя мама никакая не охотница на ведьм. Она специалист по вводу данных, – сказала я, а у меня в желудке, похоже, разлили лаву.
В восьмиугольном окне на секунду мелькнула луна, но тут же снова скрылась за облаком.
– Это неправда, – продолжила я. – Ведьм не бывает. Я больше ни во что такое не верю.
Должно было быть другое, разумное объяснение происходящему: например, что это сон, или галлюцинация, или глупый розыгрыш одноклассников. Я всё ждала, когда Эбб рассеется, как всегда бывает во сне, когда ты понимаешь, что тебе это просто снится.
Но Эбб смотрел то на меня, то на Джерм, словно примерялся к своим дальнейшим действиям.
– Я могу показать вам ещё кое-что. Это точно убедит вас в существовании ведьм и во всём остальном, – сказал он. – Только вы должны пообещать, что будете беспрекословно меня слушаться. Даже компаньоны ведьм, какими бы безмозглыми они ни были, теперь могут заметить Роузи…
– Почему теперь? – спросила Джерм то, что я спросить побоялась.
– Взор её изменил. Для ведьм и их компаньонов это как свет маяка посреди тьмы.
Джерм повернулась ко мне и сощурилась, будто пыталась высмотреть, что во мне изменилось.
Эбб проверил в окне фазу луны и заскользил назад по коридору:
– Почти время. – Он было свернул к лестнице на чердак, но внезапно метнулся назад к нам. – Вам нельзя вмешиваться, слышите? Ни в коем случае, никаким образом. Пообещайте мне. У вас всё равно не выйдет, даже если вы попытаетесь.
– Мы обещаем. Но не вмешиваться во что? – спросила я, не в силах побороть дрожь в голосе.
