Я посмотрела по сторонам. В коридоре было полно ребят, но все они болтали друг с другом и не обращали на нас внимания. От волнения у меня защекотало в горле, и внезапно я почувствовала себя ужасно глупо. Но всё же я наклонилась вперёд и тихо призналась, чувствуя разливающийся по лицу румянец:
– Кажется, я вчера видела привидение.
Я ждала, что Джерм засмеётся или рассердится, а может, всё сразу, но вместо этого она просто молча смотрела на меня. Порой мне в голову закрадывалась пугающая мысль, что она постепенно растеряет этот неукротимый свободолюбивый дух приключений, который свёл нас вместе и сделал лучшими подругами.
Но сейчас она с решительным видом выдохнула и заявила:
– Я отпрошусь у мамы с ночёвкой.
Мы несколько раз обсудили всё в автобусе на обратном пути: шёпот в коридоре, парящего у двери в подвал светящегося мужчину. Джерм постоянно уточняла какие-то детали, но ни разу не засмеялась. На её лице читалось сомнение, но не ехидство.
– Тебе никто не поверит, – рассудила она. – И от твоей мамы помощи не жди – без обид. – Она смущённо улыбнулась. – Думаю, первое, что нужно сделать, – это ночью проверить, там он или нет.
– А потом что? – спросила я.
Джерм с задумчивым видом уставилась в окно.
– В «Домашнем медиуме из Лос-Анджелеса» герои избавились от злого духа, окурив весь дом пучками из разных трав. С орегано и с чем-то вроде того.
Я изумлённо моргнула. Джерм обожала «Домашнего медиума» и всё ждала, когда они снимут серию с игуаной, но её мечта так и не сбылась. И я сомневалась, что окуривание орегано как-то поможет мне в ситуации с привидением.
Войдя в дом, я обнаружила на кухонном столе половину из заказанных мной по Интернету продуктов на эту неделю: восемь коробок одинаковых замороженных ужинов от «Свенсон» [4], четыре упаковки «Поп-Тартс» [5], четыре замороженные пиццы, коробка спагетти, пять консервных банок супа. И целый пакет сладостей – «Твиззлерс» [6], сосательных конфет и прочих вкусностей, которые я покупала, потому что маме было всё равно.
Несколько обёрток было разобрано, но выглядело всё так, будто мама в процессе забыла, чем занималась, и переключилась на что-то другое. Даже спустя столько лет дружбы с Джерм я вспыхнула от стыда, но она быстро пошла на кухню и принялась раскладывать продукты, будто в этом нет ничего особенного, и я с благодарностью к ней присоединилась.
Покончив с этим, мы поднялись на чердак. Мама не отрываясь смотрела в окно на океан, как всегда часами делала по вечерам. Она была до такой степени одержима открывающимся отсюда видом, что каждый выход из дома заканчивался тем, что она начинала беспокойно бормотать себе под нос, и нам приходилось бросать всё и торопиться домой.
– Здравствуйте, миссис Оукс, – сказала Джерм, остановившись на пороге позади меня.
– Он плавает где-то там, – как робот отозвалась мама, глядя на океан.
– Ага. – Джерм тепло мне улыбнулась. – У него, наверное, уже ноги отваливаются от усталости. – Она сжала мне руку. Я знала, что ей жалко меня, но в то же время она старалась найти во всём этом что-то весёлое. В конце концов, какой бы она ни была, у человека только одна мама.
– Джерм останется с ночёвкой, – сообщила я. – И тебе нужно подписать мой табель успеваемости.
Мои табели всегда заканчивались примерно одинаково: «Роузи очень умна, но мало говорит» или «Роузи постоянно витает в облаках». Но мама всё равно никогда их не читала – просто ставила подпись.
