– Я поговорю с Кощеем, – пообещала Лена.
– Не уверен, что это поможет, – нахмурился Кристиан.
– Да, я помню, никто из вас ему не доверяет…
– А ты помнишь, что про него сказал Сивка-Бурка?
– Одежда! – в дверь шумно ввалилась Лара, внося в комнату ворох блестящих тряпок. Следом зашла одна из горничных с куртками и целым мешком обуви. Всё это богатство глухо плюхнулось на кровать.
– На тему опасности, – продолжила Лара, – вон, горничные тоже перестали бегать в деревни на ночь. Говорят, страшно! – Она произнесла это с напускным равнодушием, не обращая внимания на смущение своей помощницы. В этот момент её взгляд упал на платье Лены.
– Ооо! Это тебе Чернов подарил?! Ты потому про бал говорила?! Ты будешь его избранницей?! Ты же говорила, что между вами ничего нет!
– Чернов вообще не имеет к этому отношения. Я на нечисть напоролась… – попыталась оправдаться Лена, но заметила, что так только усугубляет ситуацию.
– Если он выберет тебя, то я его у тебя на глазах совращу! – пригрозила Лара.
– Давайте без подробностей! – воскликнул Кристиан, закрывая уши руками, а затем и вовсе покинул спальню, чтобы Лена могла спокойно переодеться.
После обеда Лена заявила, что хочет сходить в деревню. Эта идея произвела эффект, почти сопоставимый с приземлением на фонтан верхом на Змее Горыныче. И домоправительница, и горничная, помогавшая Лене одеваться, побледнели и недоумённо переглянулись. Лара подалась вперёд, с восторгом глядя на добровольную "смертницу".
– Территорию имения и сада заговаривали русалки по рецептам Пострелова, сюда навьи не сунутся, а вот в деревнях… Слухи ходят нехорошие, постарайся вернуться засветло, – дипломатично заметил Осип Терентьевич.
– Я мигом! – беспечно отмахнулась Лена.
Она не стала долго тянуть с выходом, рассчитывая, что через час вернётся, и едва ли не бегом рванула к пропускному пункту на воротах. После Москвы с её вечными делами и обязательствами ей ну очень хотелось просто прогуляться, насладиться свежим воздухом и поговорить с незнакомыми, но разговорчивыми людьми. Один из мужчин на пропускном пункте помнил Лену по её первой попытке попасть в имение.
– Ты только недолго, а то непогода намечается, – сказал он с искренней заботой в голосе. Затем, посмотрев на тучи, сунул ей в руки небольшой мешочек.
– Если вдруг что – сыпь по кругу, – посоветовал он. В мешочке была соль.
Честно говоря, реакции прислуги и простого народа напугали Лену гораздо больше, чем рассказы Лары и Кристиана. Одно дело – когда предупреждают прямо и кажется, что можно попытаться с людьми поспорить, сказать, что они преувеличивают. Другое дело – когда боятся так, что даже сказать вслух страшно. И при этом пытаются защитить: хоть и неумело, зато искренне.
То, что сначала казалось Лене непринуждённой прогулкой с целью сбора информации, теперь и вправду начинало казаться едва ли не самоубийством. Недолгая дорога до центра деревни казалась бесконечной. Ощущения усугублялись видом влажной глинистой земли, жухлой травы, сиротливо чернеющих ветвей деревьев и собирающихся туч. Сырая облицовка домов и доски заборов производили мрачное и холодное впечатление, воздух пах гнилью. Не было слышно ни птиц, ни собак, ни людей. Казалось, что вот-вот из-за угла выскочит какая-нибудь злобная нечисть. Дома хмуро прятались за традиционными для этой части России высокими заборами, но Лена не могла отделаться от ощущения, что десятки глаз следят за ней из тёмных окон вторых этажей или в щели между досками. Порыв ветра подло, исподтишка дёрнул её за полы куртки, принося с собой первые снежинки этой зимы.
