После
успешно завершившейся череды деловых встреч Курков-старший заметно воспрянул
духом и принял решение продлить нахождение в Марокко, сменив статус командировки
на полноценный отпуск. Мы уехали из Рабата и перебрались путешествовать южнее.
Последнюю
неделю я просыпаюсь с ощущением полной гармонии с собой и окружающим миром. Эмоций
и впечатлений столько, что элементарно некогда вспоминать о причине моего спонтанного
бегства сюда. Вид из окна комнаты открывается на старинные улочки Марракеша и
главную площадь. Поскольку мы обосновались в Медине, чтобы в полной мере
прочувствовать местный колорит и исследовать вдоль и поперек
достопримечательности, создается впечатление, что время в старом городе будто
бы прекратило ход еще несколько столетий назад.
С
момента приезда я почти не выпускаю из рук фотоаппарат и скетчбук и жалею, что
не могу разорваться на части: увидеть бы и сделать больше! Отдельный восторг
вызывает сложная, многослойная архитектура построек: мечети с высокими
минаретами, арочными галереями и михрабами. Величественные дворцы со сводами,
похожими на крышки шкатулок для драгоценностей, иллюстрирующие поистине королевскую
роскошь.
Таинство
Востока будоражит и вдохновляет.
—
Не возражаете, если с нами поужинает мой друг? — интересуется Аркадий
Валерьевич, срывая с дерева спелый яркий апельсин. Увидев маму, спускающуюся по
лестнице в вечернем элегантном костюме, проглатывает язык и роняет фрукт.
—
Я думала, время сделок осталось позади, — говорит мама, вдевая на ходу сережки.
—
Так и есть, любимая, — Курков-старший встречает ее объятиями и целует в шею. —
Обещаю, будут только разговоры двух приятелей обо всем и ни о чем.
Какие
же они обалденные! Вот такую любовь я хочу, и никак иначе.
Возможно,
такой бы она у меня и была с Адрианом, если бы я все не испортила.
—
Ташенька, а ты что скажешь? — спрашивает отчим.
Я
пожимаю плечами, мол, совершенно не против, и делаю полный оборот перед
зеркалом, рассматривая себя со всех ракурсов. Национальное длинное платье
сложного кроя и с затейливым орнаментом мы купили сегодня с мамой в бутике. Мне
не терпелось примерить обновку, и как нельзя кстати представился случай. Похлопав
подушечкой пальца по губам, «приглушаю» насыщенность малинового оттенка блеска и
укладываю выбившиеся из прически прядки.
Пять
минут мы добираемся до ворот из Медины пешком, а там нас уже поджидает такси. Заведение
ливанской и марокканской кухни покоряет с первых секунд невероятной атмосферой,
складывающейся из интерьера, сервиса, живой африканской музыки и зрелищного танца
живота. В основном здесь отдыхают туристы, поэтому официанты принимают заказы и
общаются с гостями на английском (с этим языком здесь явная проблема, местные
отдают предпочтение французскому).
За
столиком, к которому мы идем, сидит темноволосый мужчина в белоснежной рубашке
с расстегнутыми верхними пуговицами и бежевых брюках. Он поднимается со стула,
приветствуя нас, демонстрирует внушительный рост и крепкое телосложение.
Квадратная челюсть густо покрыта щетиной, карие миндалевидные глаза обрамлены
длинными ресницами, на правом запястье сверкают часы.
Мужчина
хорош собой. Очень даже. У моего отчима все друзья такие красавчики?
А
еще у него с манерами полный порядок. Сперва галантно поцеловав мамину руку, он
бережно берет в свою теплую широкую ладонь мою и, не разрывая зрительного
контакта, медленно подносит к своим губам. Чувственный рот мягко прикасается к
коже, и меня пронзает мурашками с головы до пальцев ног.
