- Зелейна, - не выдержала я. Мы уже половину свечи не могли сдвинуться с места из-за упрямства бывшей жены султана, - ты, конечно, можешь и дальше держаться за свой статус ахиры, и сполна хлебнуть всей той грязи, которая ждет тебя на территории султаната. Только будь готова к тому, что сын погибнет, защищая твою честь, ты сама сдохнешь в канаве, избитая и изнасилованная какими-нибудь бродягами, а твой бывший муж, аддийский султан, об этом даже не узнает. И уж точно не почувствует себя виноватым за то, что отказался от тебя. Если хочешь отомстить и доказать Эбрахилу, что его-то стоишь и без его покровительства, то будь хитрее. Надень ошейник и покрывала, доберись до Великого отца и ударь так, чтобы твой бывший почувствовал такую же сильную боль, как ты. Ты же слышала, он почитает предводителя проклятых магов превыше всех живых и даже Богов.
Бывшая рабыня, выслушав мою отповедь, замолчала. И так же, не сказав больше ни слова, взяла протянутые Амилом покрывала. Пока Зелейна заворачивалась в несколько слоев ткани, и надевала ошейник, ко мне приблизился Аррам:
- Ваше величество, - прошептал он. Из-за горы покрывал, прятавших мое лицо, я едва слышала, что он говорил, - вы уверены в своем брате? Как только мы перейдем границу он сможет заявить на вас свои права и отвезти к отцу. Я мог бы сам изобразить вашего хозяина...
Я оскалилась. За две седьмицы пути моя злость на Великого отца не стала меньше. Напротив, я ненавидела его с каждым днем все больше. Он ломал через колено весь мир, меняя привычную тихую и спокойную жизнь на горе и слезы. Такое не прощают... Но это не значило, что ненависть ослепила и оглушила меня настолько, чтобы я потеряла разум. И не услышала что-то нехорошее в голосе наемника.
- Я не доверяю никому, Аррам. - так же тихо ответила я. - Но пусть лучше моя свобода будет в руках брата, чем в твоих. Потому что тебе я доверяю еще меньше, чем Амилу. У тому же, - я усмехнулась, но Аррам этого не увидел, все же есть какая-то польза от дурацких покрывал, скрывающих лицо, - если кто-то попытается заявить права на меня на самом деле, то очень сильно рискует не проснуться. Поверь, я не постесняюсь перерезать глотку любому кто рискнет покуситься на мою свободу. Больше того, тебе и сейчас придется спать в полглаза, Аррам, потому что наш разговор заставил меня очень сильно задуматься о твоей лояльности.
- Я не понимаю, о чем вы, ваше величество, - тут же пошел на попятный Аррам. - Я никогда не сделал бы ничего подобного.
- Ну, вот и славно, - закончила я разговор. - А сейчас в путь.
Зелейна как раз закончила облачение, Амил перехватил вторую цепочку, закрепляя их на поясе. И я пришпорила коня, отправляя его вперед, но через пару мгновений меня обогнал Амил: рабыня не могла вести отряд за собой. Мы с Зелейной пристроились чуть позади, насколько позволяла длина цепочки...
Пересечь границу оказалось проще, чем я думала. Слухи о разрушении Яснограда докатились и до приграничных крепостей, и вся крепость обсуждала ужасную новость, забыв о своих обязанностях. Солдаты и таможенники обеих стран сбились в кучку и совсем не обращали внимания на тех, кто беспрепятственно переходил границу. Особенно рады были купцы, которым безразличие таможенников помогло уменьшить, а то и вовсе не платить таможенные пошлины, и мы. Потому что только заехав на территорию крепости, я сообразила, что лошади из королевского резерва, принадлежность к которому подтверждалась особым клеймом на крупе, выдадут нас с потрохами. И вся тщательно продуманная легенда о том, что Амил небогатый земледелец, возвращающийся из поездки к брату, живущему в Грилории, сходу окажется под сомнением.
