Я же не хотела, чтобы Фиодор, и значит Живела, узнали о том, что я отправилась не в Южную пустошь, а в Аддию. Но в нашу сторону даже никто не взглянул...
Я еще ни разу в жизни не покидала пределов своей страны, и почему-то думала, что стоит перейти границу, как все вокруг станет другим. Но нет, если не читать цвета мундиров почти ничего не изменилось. Даже язык в приграничных районах был смешанный, а женщины иногда позволяли себе гораздо больше вольностей.
На ночь мы остановились в приграничном постоялом дворе, который в Аддии назывался караван-сарай. На этом, собственно отличия и заканчивались. Даже особый резерв лошадей, принадлежащих султану здесь тоже был. Мы с Амилом решили обменять наших коней на коней султана. Рисковали, конечно, ведь Амилу пришлось раскрыть инкогнито и обозначить свое присутствие на территории Аддийского султаната. При этом никто из нас не был уверен, что Эбрахил прекратил поиски беглой рабыни и ее похитителя. Но мой брат решил, что если не останавливаться в крупных городах и двигаться в том же темпе, что и раньше, то мы успеем покинуть пределы страны раньше, чем весть о его появлении дойдет до Эбрахила.
И снова мы мчались во весь опор, не жалея ни коней, ни себя. Мы вымотались, похудели и почернели, хотя солнце с каждым днем грело все меньше и меньше. Осень вступала в свои права, и по утрам на траве появлялась серебристая изморозь, предупреждающая о скором наступлении зимы.
Дорога к северо-восточным границам аддийского султаната, граничившие с Монтийской Епархией и Королевством Кларин вела через обжитые земли, поэтому мы с Зелейной вынуждены были все время изображать из себя покорных рабынь. Это оказалось гораздо проще, чем я могла себе представить. Амил не позволял ничего лишнего и вел себя достаточно корректно, чтобы я не почувствовала себя ущемленной еще больше. Я уже почти привыкла к вороху покрывал, хотя в первые дни задыхалась от недостатка кислорода под ними. Ошейник тоже перестал доставлять дискомфорт, я уже не замечала его удушающую хватку и иногда даже забывала о том, что он есть.
Через месяц с небольшим мы добрались до Агарды — крупнейшего города на севере Аддийского султаната. Он находился чуть в стороне от нашего пути, но нам нужен был хотя бы один день для того, чтобы отдохнуть и просто выспаться. Гонка, которая продолжалась уже шесть седьмицы, измотала нас так сильно, что даже я не стала возражать и требовать немедленно продолжить путь.
В Агарде жил младший брат Зелейны, и она утверждала, что он с радостью предоставит им ночлег, и спрячет от посторонних глаз, рискуя нарваться на гнев султана. Рабыня, родившая Зелейну и Илнара, умерла, когда ребенку не было года. До трех лет дети обоих полов воспитывались в гареме, и Илнар тоже погиб бы, если бы сестра не заменила ему мать. На свою беду мальчик оказался таким умненьким и сообразительным, что отец быстро начал выделять его среди остальных сыновей, что вызвало ярость жен и наложниц. А опыт, который Зелейна получила в родительском гареме, защищая брата от озлобленных женщин отца, помог ей после замужества подмять под себя весь гарем султана.
Дом Илнара располагался на окраине города. По меркам Грилории это была скорее усадьба, занимавшая площадь сопоставимую с территорией герцогского замка. Высокая каменная стена походила городскую стену, а острые пики наверху напоминали, что незваным гостям здесь не рады.
