Тревога о будущем, помогла мне избавиться
от тревоги о настоящем. И до самого ужина
я ни разу не вспомнила ни про Адрея, ни
про Кинжал Жизни. И когда рабыня,
появившаяся словно из ниоткуда,
прошелестела, что ужин подан, я привычным
жестом захлопнула походное бюро и
заперла законченные и незаконченные
письма. Ключ так же машинально опустила
в карман.
В столовую я пришла на пару мгновений
раньше гостей. Как раз успела осмотреться
и убедиться, что мой приказ не нарушен
и места за низким аддийским столом
приготовлены не только для самого Адрея,
но и для его супруги и дочери.
Для детей я велела накрыть отдельно,
чуть в отдалении. Так и они нас не будут
мешать, ни мы не станем отвлекаться,
делая замечания. А я попой чувствовала,
что Хурра что-нибудь выкинет, ведь
официально именно Адрей считался ее
отцом, а не Гирем.
Взрослых должно было быть восемь
человек: я, Анни, Катрила, Адрей с женой
и дочерью, Гирем и сулак-баша Брах. Я
очень хотела познакомиться с тем, кто
сумел покорить сердце моей дочери.
- Привет, Елька, - первым появился
сияющий широкой улыбкой Гирем, - ну, и
компанию ты сегодня у себя собрала. Не
терпится увидеть, что из этого выйдет,
- хохотнул он.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурилась
я.
- О! - зафыркал Гирем, - ты собрала вместе
людей, которые очень не любят друг
друга... Я терпеть не могу твоего бывшего,
сама знаешь почему. Он так же сильно
ненавидит меня, по той же самой причине.
Его дочь настойчиво преследует Браха,
хотя тот неоднократно отказывал ей. А
ты же помнишь, что ургородские матери
не привыкли к отказам мужчин? Брах
поэтому старается избегать госпожу
Бокрей, а Анни органически ее не выносит...
Ты ведь в курсе, что между ней и Брахом
что-то есть?
Он дернул бровью и взглянул на меня
вопросительно. Я кивнула...
- И это я еще не говорю о такой существенной
мелочи, как дети... Хурра с радостью
сотворит какую-нибудь пакость, чтобы
насолить Адрею и особенно его внуку.
Мальчишка, по мнению нашей дочери,
слишком заносчив и горделив. Но, дорогая
моя Елька, я думаю, что малышка слегка
привирает. Он ей нравится, но совсем не
смотрит в ее сторону, и она из кожи вон
лезет, чтобы привлечь его внимание...
Мне захотелось выругаться. Я ведь
знала половину из того, что сказал Гирем.
А о второй половине могла бы догадаться,
если бы подумала. Но моя голова была
занята другими проблемами, и я просто
хотела собрать вместе всех, кто мне
интересен.
- Ты мог бы предупредить меня заранее...
Я не знала, что у вас тут такие страсти.
- Да, ладно, - махнул рукой Гирем. - Я же
говорю, жуть как интересно, что из всего
этого получится. О! Вот и первые гости...
привет, Брах, - махнул он, приветствуя
сулак-башу, капитана стражи...
Я впилась взглядом в мужчину, который
подошел к нам по короткому коридору.
Молодой. Не старше двадцати пяти лет.
Широкие плечи, узкий таз, темные и
короткие, до мочки ушей, вьющиеся волосы,
спокойный и уверенный взгляд серо-голубых
глаз под пушистыми ресницами, высокий
лоб, нос с легкой горбинкой, пухлые
губы... Вкус у Анни весьма недурен. Я
должна была признать, внешне сулак-баша
Брах был очень красив.
Он пришел не в форме, а в традиционном
аддийском одеянии, которое очень выгодно
подчеркивало мужскую красоту и
привлекательность. Цвет и орнамент по
подолу верхнего халата, который
распахивался от пояса вниз при каждом
шаге и невольно привлекал внимание
мелькавшему в разрезе белоснежному
нижнему платью, говорил, что род сулак-баши
Браха верно служит султану много веков,
а его отец сидит по правую руку Эбрахила...
Помимо красоты этот мужчина имел и имя.
И если бы он был сыном первой жены своего
отца, то и мне не было бы зазорно иметь
такого зятя. Но его мать, судя по вышивке
по подолу, являлась всего лишь шестой
супругой первого визиря.
