– Все‑таки почему творческие способности здесь имеют первостепенное значение? – спросил я. – Почему сила духа измеряется именно фантазией? Я сравниваю Эйдор с материальным миром и никак не могу абстрагироваться. Богатой фантазией нередко обладают безумцы, одержимые самыми разнообразными страстями. Творческим людям тяжелее других контролировать чувства и сдерживать эмоциональные порывы. Они чаще подвержены стрессам, чаще впадают в крайности, не жалея ни себя, ни близких. Сломленные обстоятельствами, становятся зависимыми от наркотиков. Среди творческих людей много слабовольных и эгоистичных. Неужели после смерти они обладают преимуществами перед остальными?
– Когда даруется одно качество – отнимается другое, – произнес Иларем. – Вся человеческая жизнь – балансирование по натянутому между крайностями канату. Кто‑то шагает медленно, боясь потерять равновесие. Кто‑то предпочитает бежать как можно быстрее и срывается в пропасть. Ты спрашиваешь, почему именно фантазия играет значительнейшую роль для души? Попробую объяснить так, как понимаю. В основе любого творческого поиска, открытия, инновации находится Хаос. Все новое рождается неожиданно и только из непредусмотренного беспорядка, в порыве нахлынувшего неудержимого вдохновения. Оно требует спонтанного выражения и убивать его в себе бесполезно. Созидательное действие никогда не родится в упорядоченности. Поскольку деятельность, подчиненная определенному порядку, – это конвейер, выпускающий штампованные стандарты.
Да, Иларем явно не сторонник соответствия привычному.
– Мир родился из Хаоса в процессе творения – об этом я слышал и раньше. Но в голове все равно не укладывается.
– Смысл Вселенной – увековечить сознание, а опыт вписать в Вечность. Всем, что существовало, существует и будет существовать, управляет мысль. Она молниеносно преодолевает любые расстояния. Является первопричиной всего, и ничто не происходит без ее влияния. Это главная движущая сила во Вселенной. Представь: все, о чем люди когда‑либо думали, находит отображение в мире духов. Все, во что люди когда‑либо верили или даже боялись верить, немедленно воплощалось их мыслями.
– Но как долго эти случайные мысленные формы существуют? Например, что стало с теми рептилиями, которые появились из-за даргов и моего страха неизвестности?
– Они были тоньше воздуха и совершенно не самостоятельны. Срок их жизни измерялся мгновениями, проведенными рядом с тобой. Так что они давно рассеялись, послужив пищей для более мелких и слабых сущностей, – ответил Иларем.
– Значит, любой творческой форме необходима подпитка извне?
Иларем кивнул:
– Она может исходить напрямую от создателя или от любого неравнодушного духа. Дух может как симпатизировать воплощенной форме, способствуя ее развитию, так и разрушать ее антипатией. Как ты уже догадался, чем выше организован и развит дух, тем большей силой обладают его мысли. Если же устройство духа упрощенное, то его примитивные мысли редко достигают цели, иссякая на полпути. Мысль с низким потенциалом никогда не обретет форму, а мысль с высокой созидательной возможностью рождает новые миры.
Я вглядывался в ночное небо, где дрожали бесчисленные светила, и чувствовал дыхание Творца особенно отчетливо. Однако сказанное Иларемом заставило увидеть взаимосвязь или скорее созависимость Творца и его творений.
Творец должен питать своих детей не только чтобы они не погибли без присмотра, но и чтобы они питали
