– Ты о ком это, Хорн? – сипло осведомился Освальд, бочком отступая за спину Элеаноры. – Леди и милорд – почетные гости, уважь…
– Леди и милорд? – издевательски перебил мужчина. – Да какие они леди и милорд! Обычные проходимцы, прячущие рожи от местных банд. А девка так вообще на благородную не тянет!
С этими словами наглец смачно сплюнул на пол и расхохотался. Его дружки за столом подхватили издевательский смех. Элеанора почувствовала, как бешеная злость захлестывает ее. Да как он смеет!
Не успела девушка шагнуть вперед, чтобы высказать мерзавцу всё, что о нем думает, как Уильям одним движением оказался между ней и обидчиком. Лицо рыцаря посуровело, глаза опасно сузились:
– Следи за своим поганым языком, собака. Перед тобой леди Элеанора Талбот, дочь графа Шрусбери. Ещё одно оскорбление в её адрес – и ты лишишься своей никчемной головы.
Хорн замер, недоверчиво уставившись на девушку. Но потом его лицо снова исказила наглая ухмылка:
– Граф Шрусбери? Ха, а я королева Савская! Знаем мы этих «графских дочек», что шляются по большим дорогам. Спорим, эта девка согреет мне постель не хуже любой потаскухи!
Договорить мерзавец не успел. Уильям молниеносным движением выхватил меч и в два шага очутился возле обидчика. Раздался свист стали, сдавленный хрип – и голова Хорна покатилась по грязному полу, заливая доски кровью из обрубка шеи. Тело грузно осело на лавку.
В таверне повисла оглушительная тишина. Дружки Хорна вжались в стену, выпучив глаза на сэра Маршала. Тот спокойно вытер меч о скатерть и бросил трактирщику увесистый кошель:
– За беспокойство, Освальд. И за уборку. Надеюсь, леди Элеанору больше никто не побеспокоит.
Пожилой слуга с лихорадочной поспешностью закивал, пряча мешочек за пазуху. Постояльцы дружно опустили глаза в столы, всем своим видом показывая, что они тут ни при чем. Путь для Элеаноры наверх был расчищен.
Девушка гордо вскинула голову и прошествовала к лестнице. Но когда ступеньки скрыли её от посторонних глаз, ноги юной леди вдруг задрожали и подкосились. Элеанора оперлась о стену, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
Ужас во взгляде обезглавленного Хорна стоял у неё перед глазами. Элеанора впервые увидела смерть так близко. И хотя негодяй получил по заслугам, молодая Талбот невольно содрогнулась. Какая же жестокость и грубость царили в это смутное время! С какими страшными нравами ей придется столкнуться по пути в Раннимид!
Но больше всего Элеанору поразила реакция Уильяма. С какой яростью и пугающей легкостью он расправился с обидчиком! Словно отсечь человеку голову для сэра Маршала – плёвое дело. И это из-за оскорблений в её, Элеаноры, адрес…
Странное чувство шевельнулось в груди девушки. Уильям защитил её честь, не задумываясь пролил кровь. Словно она много для него значила. Неужели?.. Нет, глупости. Они едва знакомы. Просто Маршал – благородный рыцарь, для которого долг превыше всего. Он бы заступился за любую леди.
И все же… Было в синих глазах Уильяма что-то такое, от чего у Элеаноры замирало сердце и начинали гореть щеки. Что-то личное, пронзительное… Влекущее. Девушка тряхнула головой. Все это сущие глупости. Нужно поскорее лечь спать, путь предстоит тяжёлый. А сэр Маршал… Он просто попутчик и благородный защитник. И не более. Не стоит тешить себя надеждами.
С этими мыслями Элеанора поднялась по ступенькам и распахнула дверь в отведенную ей комнату. Вопреки ожиданиям, покои оказались довольно милыми и уютными. Массивная дубовая кровать застелена чистым бельем, на окне – тяжелые гобеленовые шторы. По стенам – гобелены с пасторальными сценами. Видимо, Освальд не солгал, выделив «лучшую комнату».
