Наслаждение властью – самое жуткое из наслаждений.
И я наслаждался властью: отдавал себе приказания и следил за их исполнением.
Стремление к наслаждению властью сильнее её возможной необходимости.
Мечта бюрократа – взять власть над тем, кто им повелевал.
Для бюрократа потерять власть – это такое горе, при котором можно потерять разум.
Какой бюрократ не бредит своим могуществом?
Все бюрократы думают: коль власть от Бога, то сами они – боги!
Портфель, бумажка, кабинет и слово «нет» – святыни бюрократа.
Как изощрённо-изысканно издевается порою бюрократ над человеком!
Самые изощрённые бюрократы с участливым взором, ласкающим словом и выражением величайшего добродушия на лице.
Бюрократы так ласково тебе отказывают, что чувствуешь себя при этом хамом!
Если бюрократ ни в чём не отказал, то невольно кажется, будто он ошибся.
Когда бюрократ всем хамит и отказывает, то, видимо, думает, что проявляет свои волевые качества.
Культурному человеку стыдно даже намекнуть на хамство хаму.
Возмущаясь хамством бюрократов, мы просим у них прощения за беспокойство.
Все бюрократы возмущаются бюрократами других ведомств.
Коль идёшь мимо ведомств, – на сердце нехорошо.
Бюрократы отнимают у нас главное – достоинство и время.
Это нелегко, поступившись собственным достоинством, не ответить злом на зло.
Паршивый гусь, а сколько важности и достоинства! И где всё это во мне, его погоняющем?
Если я вижу: недобр человек, хоть и полон достоинств, сторонюсь его.
Человечество всё достойное часто топчет; раздавит – потом славит.
Жестокость человека обличает злого, но в жестокости человечества участвуют и добрейшие люди.
Принципиальностью прикидывается жестокость.
Когда чиновник держит бумажку в руках, то грубость его – закон, жестокость – благое дело, а чёрствость – священный долг.
Если хочешь узнать жестокость человечества – пойди в свою контору и попроси о чём-нибудь.
Кто долго страдал и мучился, тот, быть может, напишет скорбную, печальную повесть о человечестве.
Легко любить человечество, но конкретных людей полюбить с их пороками, неприязнью к нам – ох как трудно!
Любить людей – значит сносить их сплетни, козни, зло, а взамен дарить им свою любовь.
Чтобы любить людей, нужно уйти в горы, забраться на самую высокую из них, и уже оттуда начинать любить.
Как напьёшься пьян, так и хочется всех любить: кого обнять, кого задобрить, отдать за кого-то жизнь или… дать кому-то по морде!
Иной человек так часто пьёт за здоровье, что в конце концов разрушает его.
На Руси один от грехов своих болен, другой – от трудов.
Так повелось на Руси: в трудах надрываться или на полях её бранных костьми ложиться.
Исключительным злом на Руси всегда было чудовищное пренебрежение к человеку труда.
Сотни мошенников вцепляются на Руси в заработанный честно рубль.
Честность и бедность – родные сёстры, а тяжкий удел – им родимый брат.
Мне злая доля честного милее всей удачной жизни хитреца.
Вина заморские, яства безвестные… а русскому мужичку уж который век горьким луком разжиться бы, серым хлебушком запастись.
Россия и хлеб – понятия неразделимые.
На земле очень многие живут впроголодь, но по горло сытыми несправедливостью.
Почему-то всё скромное, бедное, даже убогое так дорого сердцу!
Внутреннее богатство русского человека – от сердца, внешнее – от экономии на желудке.
На Западе янки богатством кичатся – русский бедностью горд.
Богатые даже не подозревают о духовном богатстве бедности, о скромном её обаянии.
