Айгуль тем временем подошла к нужной полке и принялась разгружать ящик. Я вернул шляпу на место и посмотрел на барыгу. Тот откровенно пялился на задницу девушки. Не надо было обладать какими-то сверхъестественными способностями, что бы уловить ход его мыслей. Это было более чем очевидно
– Ледниковой воды сколько тебе? – протянул барыга, не глядя в мою сторону.
– Такая жара, мне бы стакан сейчас выпить, путь ещё предстоит не близкий. А так хочу заполнить флягу и пятилитровый термос. Думаю, будет достаточно.
– Еда, патроны, ещё что-нибудь купи… – добавил Камиль со всё той же интонацией, балансирующей на грани вопроса и утверждения.
– Благодарю за предложение, но мне только воды.
– Расплачиваться чем будешь?
– На обмен.
– Нет. По обмену мы больше не работаем. Караванный путь рядом, монеты есть?
– Найдётся пара штук, – кивнул я.
– Две монеты за всё, – протянул Камиль, задумчиво вытерев пальцами уголки рта, в которых выступило слишком много слюны.
– Многовато для шести литров воды, – присвистнул я. – Притом, что даже без добавления отвара.
– Стакан бесплатно выпей. Сил придаст, – отмахнулся Камиль, давая понять, что торговаться не будет. – Не нравится – купи ещё что-нибудь. Тогда скидку сделаю.
После удара Великой Катастрофы долгое время в мире никто не проводил никаких торговых операций. Практически все необходимые товары остались в огромном количестве. Иди и бери, что хочешь, только очисти от чёрной сажи и пользуйся. Деньги, драгоценности – всё утратило своё прежнее значение. Кто-то по старой памяти ещё хранил несколько стопок цветных купюр, видимо, как символ прошлой жизни или тлеющей надежды, что всё когда-нибудь станет как прежде. Но ничего подобного не произошло.
Потом долгое время люди просто обменивали между собой всё необходимое. В основном это были продукты питания. Во многом именно это и обусловило то, что немногочисленные выжившие быстро покинули руины крупных городов. Они перебирались на открытые пространства и свободную землю, где можно было что-то выращивать или держать скотину. Так длилось долгие годы. Кто-то выращивал, кто-то отбирал это силой. Кто-то сбивался в более крупные поселения, кто-то в более крупные банды.
А потом стали появляться странные караванные монеты. Их никто не штамповал и не отливал. Чтобы найти такую, надо было вернуться в мёртвые города. В мёртвые дома. В мёртвые квартиры. Было похоже на то, что сама Великая Катастрофа позаботилась о том, чем будут регулироваться товарно-денежные отношения между уцелевшими людьми.
Как правило, монеты находили рядом с останками людей, на которых в момент удара Катастрофы было много ювелирных украшений. В больших магазинах, кассовых рядах, ломбардах и прочих местах шанс найти монету значительно возрастал. Природу их происхождения никто не мог объяснить, а сам момент добычи этой редкости был окутан мистическим ореолом.
Лично я ни разу монету не находил. Хотя пытался много раз. Знающие люди поговаривали, что для успешного поиска надо вовсе не хотеть ничего найти. Вот и получалось, что серебро, золото, бриллианты не имели больше особой ценности. Хотя многие до сих пор их собирали. Потому что было глупо не признавать их притягательную красоту.
Мне попадалось много побрякушек, которые сейчас стоили меньше, чем надёжное ружье или коробка патронов. А вот с караванными монетами дело обстояло иначе. Эти яркие блестящие кругляши, будто сделанные из сплава всех известных драгоценных металлов: золота, серебра, платины и чёрных частиц Великой Катастрофы, имели особую ценность. Они были уникальны. Где бы не находили монету, она имела идеально круглую форму. Размер чуть больше ногтя большого пальца среднестатистического человека. Глянцевая поверхность обоих сторон была украшена причудливым узором из еле заметных разводов с ярко-голубым отливом.
