– Хм… ты всегда здесь одна? – спросил он наконец.
– Мать умерла очень давно, я и не помню ее толком. С тех пор сама справлялась. Бывали конечно и прохожие всякие, охотники, торговцы… Но они почти всегда проходили мимо. Одного старика едва не задрали волки, я спрятала его и выходила, но потом увела такими тропами, что он меня вовек не найдет…
– Почему ты живешь так далеко от деревни?
– Мать построила этот дом, и я просто осталась здесь, – пожала плечами ведьма. – К тому же я не очень люблю людей.
– Это заметно. Но почему именно эта семья?
– Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь.
– Не притворяйся. Разлом в земле, провалившийся дом, мертвая семья – зачем все это?
Ведьма приподняла брови, заглянула прямо в глаза Дитмару. У нее были быстрые, подвижные зрачки и радужка цвета выгоревшей травы.
– Ты нашел меня и совсем не боишься – значит ты колдун. Мама рассказывала мне про колдунов. Посмотри на меня по-колдунски. Говорят, вы это умеете. Посмотри, что я могу.
Дитмар заглянул, и разочарованно откинулся назад. Хотя, скорее, облегченно – потому что ведьма не могла это сделать. Юная лесная ведьма не была ею в полном смысле слова. Ее силы еще дремали, свой дар она не развивала, а того, врожденного, едва могло хватить на морок, что бы отвести глаза от жилища или приручить зверье. И то вряд ли.
Опять опростоволосился, Дитмар?
– Ничего не понимаю… Зачем ты тогда приходила накануне к тому парню?
– К какому парню?
– Не нужно юлить. Я почуял ведьму сразу же, как прибыл, и особенно когда подходил к тому дому. И та деревенская девка… Инамки не говорят, они теряют дар речи сразу же, как обращаются. Это либо ты, либо еще одна ведьма. Но две дикие ведьмы не ужились бы на этом клочке леса, – убежденно выдохнул Дитмар, и внимательно посмотрел на нее. – И мы оба знаем, что это ты.
Ведьма молчала, обхватив тонкими пальцами кривоватую глиняную кружку.
– Послушай, я уверен, что ты не сделала ничего плохого. Но мне нужно знать, зачем ты туда ходила. Пойми, это в твоих же интересах – то, что разрушило дом, опасно и для тебя. Но еще опаснее – деревенские дураки, которые после этого события забьют до смерти любого , кого сочтут причастным. Даже невиновного.
Ведьма дернулась, и ее взгляд непроизвольно метнулся к выходу из хибары. Да, она была наивна и юна, но ей уже был присущ инстинктивный страх перед толпой, перед кровожадной человеческой массой, от которой некуда деться.
– Я обещаю тебе, что помогу, – неожиданно ляпнул Ян Дитмар. – Мне нужно лишь разобраться с инамкой… Остальное меня не интересует.
Она замялась, будто бы не зная, можно говорить о таком с незнакомцем, или нет.
– Он… нравился мне, – глухо произнесла она, отвернувшись к стене. – Он был охотником, и забредал дальше, чем другие. И подошел как-то раз почти вплотную к моему дому. Он не видел меня, но, я знаю, он почувствовал мое присутствие. Он приходил еще несколько раз, наверное, из интереса… Ну я подумала, что…
Дитмар тяжело вздохнул.
– Ты же знаешь, зачем он приходил.
Ведьма угрюмо подняла на него взгляд, выгоревшая трава в глубине ее глаз зашлась яростным пламенем.
– Что бы убить тебя, наивная ты дурочка. А ты пошла за ним.
– Он не стал бы! Он был другим.
– Его звали Игар Дроз, ты знала? Ему было восемнадцать лет – самый мерзкий возраст, когда еще сопли вытирать не научились, а мышцами уже играем напропалую… Я его не знал, но не думаю, что у него были другие мысли, кроме как…
