Лес. Где убийца мог найти Лешего, лесного духа? Не в молодой роще, а в старом, вековом бору. В Киеве было только одно такое место. Щекавицкая роща. Старый, почти нехоженый лес на одном из холмов. Ратибор нашел его на карте и поставил там еще один, пока что пустой, вопросительный круг. Он лег на продолжение той самой дуги, которую он начертил в своем воображении.
Дальше. Что могло понадобиться еще? Сердце, печень, легкие… Какие еще органы есть у этого мира?
Вода.
Река. Кровь города.
Убийца не будет нападать на могучего Днепра-Славутича. Он выберет цель поменьше. Ручей Киянец, впадающий в Днепр, или небольшая речка Почайна, у которой, по преданиям, были свои водяные. Ратибор поставил еще две вопросительные метки у воды. И они тоже, с ужасающей точностью, ложились на траекторию невидимой линии.
Когда он отстранился от стола, рисунок стал очевиден.
Это была не дуга. Это была спираль.
Жестокая, хищная спираль, которая закручивалась, виток за витком, от самых окраин, от грязных закоулков Подола, через поля и леса, все ближе, ближе, ближе к одной-единственной точке.
К центру карты.
К самому сердцу Киева.
Туда, где на высоком холме, обнесенном тройным кольцом стен и частоколов, стояли каменные церкви и княжеские терема.
К Детинцу.
К Княжьему Дворцу.
Дыхание Ратибора перехватило. Теперь он видел все. Это не были хаотичные убийства ради ингредиентов. У каждого убийства была не только ритуальная, но и географическая цель. Убийца не просто собирал части тел. Он "метил" территорию, ослабляя ее духов-защитников по спирали, приближаясь к главной цели. Он окружал сердце города кольцом из смерти и ужаса, прежде чем нанести последний, решающий удар.
Что было его конечной целью? Какого духа он хотел убить в Детинце? Духа-хранителя всего города? Самого князя, которого народ почитал почти как божество? Или он хотел провести свой главный, финальный ритуал прямо на княжеском дворе, впитав в себя силу всего Киева?
Свеча затрещала, бросив на стену его огромную, искаженную тень. Ратибор смотрел на свою карту, и она превратилась для него в смертный приговор, вынесенный его городу. Он видел не пергамент и угольные метки. Он видел медленно сжимающуюся удавку. И петля неумолимо затягивалась на шее князя Владимира.
Именно поэтому были устроены пожары. Чтобы отвлечь внимание от новой жертвы, которая приблизит его еще на один шаг к центру.
Он схватил уголек. Пальцы дрогнули в первый раз за всю ночь.
Рядом с вопросительными метками, означающими Лешего и Водяного, он нацарапал новые слова, свое собственное пророчество, основанное не на магии, а на холодной логике.
"Позвоночник".
"Желчь".
И еще он понял кое-что. Самое страшное. Убийца не просто убивал.
Он освящал землю. Освящал кровью. Он готовил огромное ритуальное поле для своей финальной жатвы. И полем этим был весь Киев.
Тьма была его союзником. Плотная, безлунная, пропахшая сыростью речной поймы и дымом от далеких, догорающих пожарищ. Ратибор двигался, как призрак, тень среди теней. Он давно оставил за спиной последние дома Киева и сейчас скользил по заросшему камышом берегу Лыбеди. Вода лениво хлюпала у его ног. Он был одет во все черное, его лицо было измазано грязью, а секира, укутанная в тряпицу, чтобы не блестела, висела за спиной.
Переправившись через мелкую речку вброд, он почувствовал, как изменилась земля. Мягкая, лесная почва сменилась сухой, твердой, почти каменной поверхностью выжженной степи. Изменился и запах. Вместо привычного аромата прелых листьев и влажного дерева в нос ударил чужой, терпкий дух – смесь полыни, конского пота и едкого дыма от кизяков.
