Гридница князя Владимира пропахла потом, тревогой и застарелым вином. За огромным дубовым столом, темным от времени и пролитых напитков, сидела вся верхушка киевской дружины. Старшие гридни. Бородатые, покрытые шрамами волки, чьи имена гремели от Карпат до самого Царьграда. Путята, могучий, как медведь, воевода, потерявший глаз в битве под Доростолом. Блуд, хитрый и язвительный, как лис, мастер засад и интриг. И, конечно, сам Добрыня, дядя князя, чье слово было весомее золота.
Воздух был тяжелым. Ночь пожаров вымотала всех. Глаза у воинов были красными, лица – серыми от усталости и копоти. Они обсуждали ситуацию, и их голоса были похожи на рычание псов, дерущихся за кость.
– Это упыри! Говорю вам! – басил Путята, ударив по столу своим огромным кулаком так, что подпрыгнули серебряные кубки. – Кровь чуют! Город ослаб от страха, вот они и полезли из своих могил на Щекавице! Нужно послать сотню молодцов с осиновыми кольями и серебром, выжечь их гнездо, и все закончится!
– Глупости, – скрипуче возразил Блуд, поглаживая свою редкую бороденку. – Упыри рвут глотки и пьют кровь. Они не потрошат духов и не раскладывают их легкие, как крылья. Это работа колдуна. Лесного. Какого-то волхва-отступника, что якшается с Лихом. Он мстит князю за новую веру. Искать надо в лесах, трясти всех ведунов и знахарок!
Князь Владимир сидел во главе стола и молча слушал, его лицо было непроницаемым, как камень. Он переводил взгляд с одного воеводы на другого, позволяя им выпустить пар.
В этот момент в гридницу вошел Ратибор. Он был грязным, заросшим щетиной, от него несло речной тиной и тревогой. Он не поклонился, лишь кивнул князю и замер у стены, в тени, сливаясь с ней.
– А вот и наш главный знаток нечисти, – криво усмехнулся Блуд. – Ну что, Молчун? Нашел своего лесного демона? Или, может, это русалки от скуки людей потрошат?
Ратибор проигнорировал его. Он смотрел только на князя.
– Это не упыри и не лесные колдуны.
Все разговоры стихли. Гридни уставились на него. На его фоне – огромные, шумные, пышущие силой – Ратибор казался тенью, но в его тихом голосе была такая ледяная уверенность, что даже Путята нахмурился.
– Это печенеги, – ровно произнес он.
В гриднице на секунду повисла тишина. А затем она взорвалась. Хохотом. Громким, раскатистым, оскорбительным хохотом закаленных в боях мужиков, которые решили, что услышали самую смешную шутку в своей жизни.
– ПЕЧЕНЕГИ?! – взревел Путята, стуча кулаком по столу. – Ты в своем уме, Ратибор?! Печенеги – воины! Они нападают с гиком, грабят, убивают! Они не будут, как крысы, потрошить в банях каких-то духов! Это бабьи дела!
– Они сожгли наши амбары! Это была диверсия! – поддержал его другой гридень.
– Пожары были отвлекающим маневром, – спокойно возразил Ратибор. – Пока вы смотрели на огонь, убийца вернулся в город по реке. Я нашел следы их лошадей у поля, где убили Полевика. Подковы в форме полумесяца. В корчме торговцы болтают, что они скупают черную соль и ведьмины травы. Карта убийств указывает на то, что…
