— С такой соображалкой и выдержкой тебе бы в разведке служить, — обнимаю её за плечи. Малышка напряжена и отводит глаза. Шепчу ей на ухо: — Я уже соскучился по тебе. Представляешь?
12. Глава 12
— Ты чай с вареньем будешь? — Сонин голос дрожит.
— С тобой, — разворачиваю Соню к себе лицом и впиваюсь в её губы поцелуем.
Прижимаю к стене, рукой нашариваю выключатель, и комната погружается в полумрак. На улице стихает собачий лай. Стук моего сердца опережает тиканье будильника.
— Да пусти ты, — отталкивает меня Соня.
Неохотно отпускаю. Со мной творится невероятное. Для меня в мире существует теперь только одна девчонка. Она притягивает меня, как магнит. Мне хочется всё время касаться Сони, вдыхать неповторимый аромат её юного тела, слышать бархатистые нотки её голоса.
— Я не такая! — Соня проходит к столу и поправляет букет ромашек в трёхлитровой банке.
Молчу, прислонившись к стене. Жадно слежу, как голодный тигр, за каждым движением Сони.
— Не знаю, что на меня нашло, — она наклоняется к тумбочке и достаёт чашки. Включает чайник. Перекладывает из банки в вазочку варенье. Света уличного фонаря явно недостаточно для задуманного чаепития, но Соня не замечает этого. — Так разве бывает? Только увидела тебя и саму себя забыла. Глупо, да?
Молчу, как в рот воды набрал. Щелчок вскипевшего чайника выводит меня из столбняка.
— Нет, не глупо, — вздыхаю я и отрываюсь от стены. — А у тебя кофе есть?
Глаза привыкают к темноте. По-хозяйски оглядываю комнату. Всего несколько деталей: Занавески с лианами, плюшевый мишка на флисовом голубом покрывале, букет ромашек превратили её в уютное гнёздышко.
— Только чай, — разводит руками Соня. — Но, если хочешь, я одолжу у тёти Шуры.
— Боюсь, тётю Шуру озадачит твоя просьба. Спалишь всю контору. Наливай чай. — Тру кулаками глаза. Встал сегодня в шесть утра, две тренировки оттарабанил и усталость берёт своё. Вытянуться бы на кровати, и чтобы Соня обняла меня, как своего игрушечного медвежонка.
— Ой, у меня же свечи есть! Купила днём на рынке, — переходит на шёпот Соня, насыпая заварку в чайник со сколотым носиком. — будем, как в средние века чаёвничать.
— Сама варенье делала? — намазываю густое ароматное варево на булку. Откусываю. — Абрикосовое! Обожаю.
— Сама, — Соня, достав из сумки свечи, растерянно озирается. — Куда бы их воткнуть?
— Стаканы есть?
— Есть.
— Тащи! — беру у Сони свечи. Их аромат напоминает мне мой дом в Луге. Мама любит сумерничать и раскладывать пасьянсы при свете пламени, трепещущего на кончике фитиля. — Спички есть у тебя?
— Ой, точно… Ещё же спички нужны. Были вроде. А у тебя разве нет? — Соня выдвигает скрипучий ящик.
— Не курю.
— Нашла! Зажги, пожалуйста, — протягивает она мне коробок.
Наши пальцы соприкасаются. Поднимаю взгляд. Мне хочется, чтобы вот так каждый вечер Соня поила меня чаем. Чиркаю спичкой и обдаю пламенем основание свечи. Ставлю в стакан, зажигаю её. Странные дела творятся со мной сегодня. Мне осталось учиться год, а потом служба, где Родина-мать прикажет. Для офицера женитьба после окончания учёбы обычное дело. Снова смотрю на Соню. Совсем уже другими глазами.
— Как красиво, — шепчет она, завороженно глядя на пляшущие тени на стене.
Не могу удержаться и усаживаю Соню к себе на колено. Она кладёт мне одну руку на плечо, а другой наливает в кружку чай.
— Ты покрепче любишь? — она большим пальцем водит по моей шее, мягко нажимая на позвонки.
