с педагогикой, продолжение – с переводческой деятельностью, а окончание трудовой программы произошло до такой степени
нестандартно, что многие удивляются, как мог преподаватель
английского языка и переводчик стать следователем по особо
важным делам. Но ничего сверхъестественного здесь нет, просто это
был сознательный выбор во имя семьи, на её благо и процветание.
Мы жили в тесной квартире вместе три семьи, как настоящие
личинки бабочек. Кроме нашей семьи на сорока восьми метрах
жили еще родители моего папы, мои бабушка с дедушкой, и семья
брата отца, – оттого мечтой моей мамы всегда была отдельная
квартира. Папа прошел специальную переподготовку, чтобы
получить работу в милиции, – там давали квартиры семьям
служащих. Его неординарный ум и высшее образование в редкой
тогда для нашего местожительства области знаний оценило
командование. Но папа во всем, за что брался, находил
удовольствие и действовал исключительно добросовестно, порой
даже затрачивая больше сил, чем того стоило. Ему нравилось
работать с людьми как психолог, выправляя психику преступника, устраняя установки на зло, не просто допрашивать людей, в которых
он видел стремление исправить допущенную ошибку жизни. Папа
начинал работать как психолог с такими оступившимися людьми,
и многие из них были благодарны моему отцу за данную им
возможность исправиться, стать на путь духовного прозрения, эволюции сознания и возможность исправить свою жизнь, а стало
быть, и жизнь своих близких, к лучшему. Осужденные ведь как
на ладони, видны помышления и дальнейшие перспективы их
развития. То, в какую сторону пойдет развитие, предсказывал папа, используя знания по физиогномике, графологии, психологии
и гипнозу. Это была единственная для меня информация, данная
о службе моего папы в органах.
Папа брал под своё ведомство тех людей, в ком в первую
очередь видел предпосылки доброты, воспитанности и внутренней
культуры, а также, если он замечал зачатки человечности
по отношении к другим людям. Надо всегда верить в способность
личности стать на более высокую ступень в развитии, на путь
очищения души от наслоения грехов. Нельзя всё время только
напоминать: ты – грешен, неси наказание. Так удваивать состояние
вины – грех не меньший, чем убийство духа в личности. Отчасти
настоящими преступниками являются те люди, кто не дает
возможности другому человеку стать на путь очищения от грехов
и исправления, толкая в свою лунку болота. Ведь здесь он нагрешил, а там – исправил, надо только дать личности поверить в чистоту
дальнейшего пути исправления, а не лишать его надежд на право
ступить на иную стезю, которая облагородит его внутренний облик.
Среда, конечно, засосет, но увезти человека для исправления и дать
ему крепкий внутренний щит, такой, чтоб прежнее окружение
заметило и отошло – святое дело. Папа верил в личность, в благородство человека разумного.
Карьерные мыши не стерпели это, подсунули ему рецидивиста, опытного актера, сыгравшего и обаяние доброты, и желание стать
настоящим человеком, честным и умным. На самом деле зэк
добивался расположения к себе моего отца, чтобы отомстить ему
за освобожденного моим папой возлюбленного этого рецидивиста.
«Актёр» использовал в тюрьме молодого парня, получившего срок
за уличную потасовку, и пользовался им как типажом наивности для
достижения своих грязных целей на поприще банковских
махинаций.
Папа чувствовал, что этот осужденный неискренен в допросах, но были засекречены документы, открывающие рецидивистскую
