Когда она была рядом, воздух становился холоднее. Но не неприятным. Этот холод был почти утешительным – горько-сладким напоминанием о том, что она всё ещё где-то здесь, пусть даже не по- настоящему. А иногда у неё не было ни облика, ни формы – только присутствие. Лёгкое, но ощутимое. Заполняющее комнату молчаливым эхом всего несказанного и незавершённого.
Призрак не был злым. Он не приходил, чтобы мучить. Он приходил, чтобы горевать рядом. Когда он осмеливался встретиться с ним взглядом, он видел в этих глазах ту же печаль, что носил в себе сам.
Будто и призрак понимал, что значит – жить с тенью того, что могло бы быть, должно было быть и, может быть, всё ещё могло бы быть.
Боль и страдание – не одно и то же, хотя идут рядом.
Боль – это острое, мимолётное. Внезапный порыв ветра, что пронизывает до костей.
А страдание – медленное, тяжёлое. Оно весомо. Это сопротивление боли, отказ пропустить её сквозь себя. Это настойчивое удерживание. Страдание – когда ты прижимаешь к себе боль, как будто боишься, что, отпустив её, потеряешь всё.
И всё же в этом есть что-то драгоценное. Потому что страдание – это выбор.
Ты держишь его в ладонях, как хрупкую птицу, зная, что только ты один можешь его нести.
Мы не выбираем, что нас ранит.
Жизнь бьёт без логики и ритма, оставляя в нас следы, как прилив оставляет борозды на песке.
Но мы выбираем, за что страдать.
И, может быть, в этом и заключается горько-сладкий смысл жизни с призраком: страдание становится священным, когда оно выбрано.
В боли есть странная, чистая красота. Она необработанная, настоящая.
Это напоминание о том, что ты жив. Что ты способен чувствовать так глубоко, что весь мир становится слишком тесным, чтобы вместить это чувство.
Слёзы проливаются не только от горя. Они – от освобождения.
От очищения.
Боль в груди – это знак, что что-то было по-настоящему важным. Чувствовать боль – значит быть человеком.
Страдать – значит прижать эту боль к себе и не позволить ей раствориться в ветре времени.
Призрак остаётся, потому что ты позволяешь ему остаться.
Он прячется в тенях – не для того, чтобы пугать, а чтобы быть рядом. Его присутствие причиняет боль, но и утешает.
Он – связующая нить с тем, что было. С любовью. С потерей.
С тем, что сделало тебя тобой.
Жить без призрака – значит жить без этой связи.
Поэтому ты выбираешь страдать – не от слабости, а из преданности.
Если бы мы могли понять, зачем приходит боль, зачем она вплетается в ткань нашей жизни, – возможно, мы несли бы её иначе.
Но ведь дело не в любви.
Нас ранит не она сама – нас ранит наша привязанность к тому, какой, как нам казалось, она должна была быть.
Нас ранит груз собственных ожиданий.
Истории, которые мы рассказываем себе – как должна была выглядеть любовь, как она должна была развиваться, что мы от неё ждали.
А чтобы по-настоящему любить, он понял, нужно отпустить. Не человека. А саму идею. Иллюзию того, что это навсегда. Любовь нельзя заставить быть такой, как ты хочешь.
Она необъятная. Живая. Неподвластная.
И только когда ты отпускаешь ожидания, ты начинаешь видеть её в её подлинной форме.
Счастье невозможно поймать или удержать.
Оно – как птица, что садится на твой подоконник, а потом взмывает в небо, прежде чем ты успеваешь подойти.
Чтобы удержать его, нужно принять, что оно мимолётно. Ничто не вечно.
Ни моменты. Ни люди. Ни даже тот, кем ты являешься сегодня. Всё проходит.
