Леонид МАЧУЛИН. Неизбежное. В голубом плену.
Рассказы
Неизбежное
В Крыму, на старой судакской дороге, через три часа после захода солнца, автомобиль, на котором они возвращались из блицкрига, не вписался в поворот. После яростной борьбы за существование, когда он одновременно крутил руль, жал на тормоз и тянул на себя ручник, автомобиль завис над пропастью. Она проснулась от смертельного визга тормозов, удара о дверцу, переднюю панель, снова о дверцу, потом об его локоть – и каким-то седьмым чувством поняла, что лучше не кричать, лучше стиснуть зубы, прикусить губу, что угодно, лишь бы не отвлекать его от этой схватки. Она еще не знала, что происходит, но поняла, что он сражается за них. Значит, есть надежда. Она молчала, и это давало им шанс.
Когда автомобиль замер на кромке между узкой асфальтированной полоской и пропастью, зацепившись непонятно за что задним мостом и гоняя воздух передними колесами, словно лопастями вентилятора, спасти их могло только чудо. Этим чудом могло быть всё что угодно. Даже ее молчание.
Когда он убедился, что они уже не летят (или еще не летят?) в пропасть, когда его мозг быстрее компьютера просчитал все возможные варианты их выживания, он едва слышно выдохнул и медленно, очень медленно расслабил пресс, за ним мышцы шеи, плеч, спины – и только после этого почувствовал на губах солоноватый привкус. Так, что дальше? Двигатель заглох еще во время маневров. Погасив фары, он очень тихо, даже сам себя едва слыша, одними губами спросил:
– Ты меня слышишь?
– Да, – ответила она так же одними губами, не шевелясь. – Слышу.
– У нас проблемка, – стараясь не испугать, прошептал он и скосил глаза в ее сторону. – Машина передком зависла над пропастью. Кажется. Потому что она как-то странно качается. Но если мы все еще не свалились вниз, значит, есть шанс. Надо ждать. Главное – не шевелиться. Ведь кто-то же должен проезжать по этой … – тут он не сдержался и истеричным шепотом выругался. – Не вытащат ночью – будем ждать до утра. Утром нас точно спасут. Если раньше, конечно, не свалимся вниз…
Последнюю фразу он не произнес. Зачем? Она и так едва дышит, напугана до смерти. Тем более он сам во всем виноват. Тоже мне, герой-любовник! Они задержались в номере, выехали позже и он решил сократить путь. Ехал бы по симферопольской трассе – ничего бы не случилось. А так – что выиграли? Он представил себе картинку: передние колеса над пропастью, автомобиль от порывов ветра качается, как стрелка весов: туда-сюда, туда-сюда…
Что дальше? До рассвета как минимум пять-шесть часов. Шестью шесть тридцать шесть, это триста шестьдесят минут. По миллиметру в минуту – триста шестьдесят миллиметров… Даже по полмиллиметра…
