Скоба, действительно, еле шёл. В тайге он первый раз. Мелкий воришка, промышлявший в городе, с Шефом познакомился в колонии. Вместе освободились, не виделись около года, а тут телеграмма: «Приезжай». Обещал лёгкую работу в артели и хороший заработок. Обманул. Всё вышло по-другому. Месяц таскается Скоба по тайге, в мокрое дело с ним вляпался. Не убивал Скоба геолога, а Шеф говорит, что соучастник, если попадёмся, вместе срок мотать. Тяжело было на душе, да и мысли крутились невесёлые: «Золото и карабин сам тащит, а всё остальное на меня взвалил, сука, что я ему, ишак? Так и есть, ишак. Кончит он меня! Зачем я ему. Обещает половину отдать, падла. Нет, я не ишак. Скоба сам знает, как с золотом поступить. Сдам цыганам, есть у меня знакомые, и заживу, как король. Вон, опять оглянулся. Смотрит-то как, будто я червяк земляной. Кончит, точно кончит!»
Вот и долгожданный овраг, а там ручей. Скоба спустился к ручью, скинул рюкзак на землю, а сам рухнул рядом с ним.
– Шеф, долго ещё идти?
– До кордона четыре дня, а там река уже рядом.
– Шеф, а вдруг заметут, геолога искать будут, догадаются?
– Искать будут – не найдут! Догадаются, а что толку! Мы им паспорта не показывали, место с золотом они всё равно не знают. Ты, Скоба, поменьше каркай, а то сглазишь. Не люблю я этого, – прорычал Шеф и зло сверкнул глазами.
У бедного, измученного Скобы мурашки побежали по спине: «Кончит! Ох, бля буду, кончит!»
Шеф подошёл к ручью, осторожно, будто там стекло, снял рюкзак, положил рядом карабин, встал на четвереньки и принялся пить воду, втягивая её ртом, как зверь на водопое.
Взгляд Скобы упал на карабин: «Вот он, шанс, сейчас или никогда!» Резко схватив карабин, Скоба передёрнул затвор и направил в спину человека, пьющего воду.
– Положи ствол, гнида, – прошипел Шеф, не оглядываясь. – Положи, кому говорю!
Чувствовалось, как напряглось всё его тело, изготовившись к отчаянному, молниеносному броску.
Скобу трясло, как в лихорадке, голова не соображала, но он продолжал держать карабин.
Как пружины сработали натренированные мышцы, ещё доля секунды, и Шеф выбьет из рук Скобы карабин, но палец успел нажать на курок. Выстрел был почти в упор. Пуля прошила грудь человека навылет, и тот рухнул на землю.
Скоба стоял, не шевелясь, как столб. От страха у него свело всё тело. Раненому Шефу оставалось жить секунды, но звериная ярость заставила найти силы и снова броситься на Скобу. Руки схватили обезумевшего от страха Скобу за ногу, зубы впились в неё, разрывая штанину и вырывая плоть. Удар приклада обрушился на голову уже мёртвого Шефа. Так он и остался лежать в тайге у безымянного ручья, с куском человеческого мяса в зубах.
Таща карабин и рюкзак с золотом, тяжело ступая на искалеченную ногу, Скоба бежал прочь от страшного места. Бежал, куда глаза глядят.
Глава четвёртая
Беда
Этим утром первым проснулся Юра. Он вылез из палатки и, потянувшись, с удовольствием размял онемевшее за ночь тело. Было ясное летнее утро. Как всегда, жужжали насекомые, пели птицы, настроение было прекрасное.
– Вставайте, граф, рассвет уже полощется, – произнёс он, большой любитель афоризмов. – Сегодня в программе рыбалка, баня и стирка.
– А что предложишь на завтрак? – подал голос Сергей.
– Тут без изменений. На завтрак доедим вчерашнее, а уж на обед за мной рыба, запечённая в глине.
Юра даже облизнулся от удовольствия. На природе всё кажется особенно вкусным.
