– Сделали? А что даже не сказал?
– Поди своих забот хватает, – довольно улыбнулся Витя, как улыбаются, когда ждут ну по меньшей мере легкой зависти, снял перчатку и хвастливо поработал металлическими пальцами.
– Это …невероятно!, – потрясенно согласился Иван. Тут одной рукой можно камню голову пробить. А мальчишка, увидев металлическую руку, заплакал.
– Мелкий боится руки. Ношу перчатку даже дома, – вернул перчатку на руку, и погладил малого по голове. Тот, на удивление, как металлическая рука «исчезла» выключил голосовое оповещение.
– Привыкаю пока. Пробовал кочергу погнуть, погнул. А ты какими судьбами у нас? И сразу на второй этаж полез. Прячешь что-то?
– Проверяю, как ты добро моё бережешь, – нехотя согласился Иван, – а ты что следишь …
– Ээээ нет. Нет, подключил с ворот отчеты: кто заехал, кто уехал. Удобная штуковина, а так мы пешком после вьюги прошлись, за средним сыном в садик. Смотрю, кто-то приехал.
– То есть ты знаешь, кто сегодня приезжал в Исту! Сегодня с семи до десяти. Лучше весь день.
– Пожалуйста. А ты мне что?
– Спасибо уже мало?
– Да, шучу я, шучу. Что-то случилось?, – внимательно глянул он на Ивана, вздохнул, не дождавшись ответа и стал рыться в телефоне и подал Ивану отчет: за сегодня: в пять утра пробилась одна машина с провизией: молоко, хлеб. В девять часов с копейками, точнее в девять часов шесть минут – внедорожник со слов Подбережного принадлежит старшему лейтенанту Владимиру Большову. С семи вечера прибыли три автобуса: развозили со смен и забирали на смену, при том, что утром никого забирать не поехали. В девятнадцать сорок три прибыл Большов со своей – теперь уж со своей – группой.
– Как это так? С утра он заехал на личном транспорте, а вечером на служебном. Вот тут на кадре видно его лицо. А утром не видно, кто вел внедорожник.
– Сейчас узнаем. Узнаем, – и тут же на телефоне набрал старлея и скоро Иван узнал интереснейшую деталь: еще с вечера Джек и Алексей Большов выехали по заданию в Градоуральск, вернуться должны были утром в семь, но из-за тяжелых погодных условий вернулись только в начале десятого.
– Время не совпадает. Нина сказала, что когда Аня появилась в садике, еще не было девяти. А эти только в девять часов шесть минут приехали, – подумал Иван и спросил, – а время точное на камере?
– На пару минут спешит. Могу уточнить, понаблюдать.
– Это очень важно, – не сводя глаз с Подбережного, сказал Иван, – на тебя можно надеяться?
– Что-то ты какой-то странный. Надеюсь, не залил в себя камень, как этот ваш …пилот?, – и поиграл тяжелой рукой перед глазами Суровина, а на улице заплакал ребенок и они, не сговариваясь, вышли на плач, потому что прокараулили мелкого. Младший Подбережный дошел до ворот и упал. Калитку открыла Джеки и быстро подняла мальчика, отряхнула и вдруг даже прижала к себе и, утешая, пропела: – А-а-а, а-а-а, тихо – тихо. Всё хорошо.
Анечка стояла позади матери, шмыгнула носом и виновато посмотрела на отца.
– Ты в ночь ехать собрался?, – удивленно приподнял бровь Витя, глядя как Иван закрывает дом.
– До Морока. Там меня будут ждать, на перекрестке патруль стоит. Доедем. Я заеду в ближайшее время, проверю камеры. Запись сохрани и лучше мне вышли.
– Хорошо, – протянул Подбережный, соображая, как можно использовать ситуацию для своей выгоды, прям так сразу не сообразил, и от досады тяжело вздохнул и расстроенно смахнул с перилл капли воды.
