О, я знала, как важен был для него этот диплом! И что это может оказаться важным для его карьеры.
– Но, может быть, всё-таки стоит рассказать всем правду?
– Нет, Лоренца! Возможно, после окончания академии я буду работать именно в военном министерстве – министр Журне никогда не простит мне, если я погублю репутацию его сына. Ах, знали бы вы, Лоренца, как мне жаль, что я не могу приготовить зелье правды – тогда-то бы Джейкоб сам рассказал всё то, что так тщательно сейчас пытается скрыть!
Признаться, я не придала значения этим его словам. Мы оба знали, что готовить зелье правды запрещено магическим кодексом. А раз так, то стоило ли об этом говорить?
11. Глава 10
– Мадемуазель Бельфор, вам, кажется, не интересен мой рассказ? – взгляд темных глаз ректора впился в меня с такой силой, что мне стало трудно дышать.
Я в ответ посмотрела на него как кролик на удава.
– Простите, ваше высочество, я как раз думала над тем, что вы сказали.
Я отвлеклась всего на пару минут – чтобы рассмотреть стоящие на полках лаборатории склянки со всевозможными снадобьями и мешочки с сушеными травами. На них на всех были наклеены бумажки с названиями, но почерк у того, кто эти названия писал, был настолько коряв, что некоторые слова прочитать было решительно невозможно. А ведь где-то здесь наверняка были и сушеные цветы папоротника.
– Я рад, что вы умеете думать, мадемуазель, – ехидно заявил герцог Алнорский, – но, боюсь, на сей раз вы думали совсем не о моей дисциплине.
О, как он был неправ! Именно на занятия по зельеварению я неслась едва ли не вприпрыжку. Мне было интересно всё, что он говорил. Какую воду – речную, морскую, талую – следует использовать для приготовления зелий? На каком огне их варить? В какой последовательности закладывать ингредиенты? Любая мелочь могла оказаться принципиальной.
Если бы я не боялась, что после моего вопроса он запретит мне приходить в лабораторию в одиночку, то непременно бы спросила его о вычитанном в старой книге рецепте. Кому как не ему было знать о зелье, помогающем концентрировать энергию? Тем более, что сам он превращаться в дракона умел – об этом рассказывали старшекурсники, и у меня не было оснований им не верить.
Но спросить об этом при всех значило бы добиться того, что меня поднимут на смех. Поэтому я промолчала, позволив ему думать, что мои мысли находились далеко.
– Лоренца, да что с тобой происходит? – удивился Стивен, когда мы вышли из лаборатории. – Как можно быть столь небрежной в присутствии его высочества? Говорят, он бывает весьма строг на экзаменах – особенно к тем, кто, по его мнению, не проявил должного рвения к учебе.
Я пообещала ему, что на следующем занятии буду паинькой, но слова сдержать не смогла. Как раз тогда, когда его высочество показывал, как следует готовить зелье, восстанавливающее память, я увидела искомую склянку. Она стояла в шкафу на средней полке, и в ней было всего три сухих лепестка. И ровно столько мне и требовалось для приготовления зелья.
При мысли о том, что один из этих лепестков (а то и все сразу!) использует кто-то из студентов или преподавателей прежде, чем их использую я, я пришла в ужас. А из подогреваемой ректором на слабом огне мензурки как раз вырвался зеленоватый пар с громких хлопком, и я, вздрогнув от неожиданности, дернула рукой и зацепила рукавом блузки лежавшую на столе колбу. Та упала на пол, разбилась, и уже через секунду я удостоилась очередного негодующего взгляда герцога Алнорского.
