– Это Сахарок, – сказала девушка с нежностью. – Он чувствует хороших людей. Я Элли. А ты?
– Карас, – ответил он, сократив свою фамилию, как делал раньше, его голос был спокойным, но внутри всё кипело. Он должен был узнать, она ли это.
– Карас? – Элли прищурилась, её глаза блеснули. – Прямо как карканье вороны. Странное имя.
– Какое есть, – пожал он плечами, стараясь казаться непринуждённым.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, наклоняясь, чтобы почесать Сахарка за ухом.
– Ищу… кое-кого, – сказал Карас, внимательно следя за её реакцией. – А ты?
– Друид отправил собирать травы для церемонии, – ответила она, её голос был лёгким, как ветер. – Приходи, будет весело! Особенно для таких, как ты – странных и в лохмотьях! – Она рассмеялась, её смех был заразительным.
– Ладно, мне пора! Сахарок, домой! – позвала она, и щенок побежал за ней, весело подпрыгивая.
Карас смотрел им вслед, его мысли путались. «Не так уж здесь плохо. Но я должен найти Аню и вытащить её». Его прервал грохот. По тропе проехала паровая машина – трёхколёсная, с продолговатым кузовом, покрытым медными пластинами. Из трубы валил пар, а водитель, в круглых очках и замасленном комбинезоне, сверкал белоснежной улыбкой. «Техническая революция?» – подумал Карас, провожая машину взглядом.
Элли и Сахарок скрылись за воротами деревни. «Пойдём посмотрим», – решил он, направляясь следом.
6. Дуб и память
Прежде чем войти в деревню Звень, Карас решил навестить место, где оставил часть себя. Он обошёл деревню с восточной стороны и поднялся на холм, возвышавшийся над поселением. На вершине рос могучий дуб, его корни, как змеи, уходили в землю, а крона, зелёная и густая, качалась под ветром, отбрасывая тени, как закатное солнце. Дереву было тысяча лет, но Карас помнил, как они с Алексеем посадили его маленьким дубком, когда искали Татьяну. Тогда они нашли лишь её могильный камень.
Карас подошёл к дубу, его ладонь коснулась шершавой коры. «Привет, старый друг. Ты всё ещё хранишь её?» У корней лежал гладкий камень с высеченной надписью:
Татьяна Родина. Светоч знаний, мать науки и медицины. Ждала 80 лет, но оставила вечность. Пусть её звезда сияет в Мире Грёз.
Карас опустился на колени, его пальцы коснулись холодного камня. Татьяна была его другом, его маяком. Её смерть в «Разломе» разбила их с Алексеем дружбу. Он жалел, что не сказал ей многого. Теперь он вернулся – ради Ани и ради Тани.
2019 год. Тени прошлого.
Лаборатория гудела: шипели паровые трубы, мерцали экраны с нейронными картами, а в воздухе витал резкий запах озона и травяного настоя, который Татьяна варила в углу. Стены были увешаны чертежами «Разлома» – сложной машины из меди и стекла, чьи провода, словно вены, тянулись к центральной капсуле. Гавриил, Алексей и Татьяна сидели за столом, заваленным пробирками с нейролептиком – их ключом к миру грёз.
Татьяна, с растрёпанными каштановыми волосами и зелёными глазами, сияющими, как изумруды, склонилась над чертежом. Она не обращала внимания на инвалидную коляску. Ткнула карандашом в схему и рассмеялась:
– Гав, ты опять нарисовал проводку задом наперёд! Как ты вообще стал нейрохирургом?
Гавриил, сидевший напротив, смущённо потёр шею, но его улыбка была тёплой, как летний день.
– Я был занят… кофе искал, – пошутил он, хотя на столе стояла только её кружка с травяным чаем.
Алексей, стоявший у капсулы, обернулся. Его тёмные глаза блеснули, когда он посмотрел на Татьяну.
