– Ты всё-таки пришёл! – крикнула она, подбегая. – Любишь праздники?
– Не особо, – ответил Карас, его глаза следили за ней. – Но тут весело.
– Это Роди, – Элли кивнула на статую. – Она научила нас всему. А ты что за птица?
Прежде чем он ответил, стражник с протезом подошёл. «Это твой знакомый, Эль?»
– Да, – ответила она, её голос стал резким. – Что, ищете преступника? Лучше ловите настоящих, а не таких, как Карас или Тир! Когда вы его выпустите?
– Твой Тир сломал руку одному, нос другому и поджёг плащ, – буркнул стражник. – Урин таких не прощает».
Элли фыркнула. Тир был её лучшим другом, не считая Саруно, друида, который учил её осознанности.
Дети потащили Элли к помосту. «Покажи бабочек!» – кричали они. Карас нахмурился, но остался.
Внезапно из переулка донесся крик – резкий, обрывистый, прорезавший праздничный гам. Карас рванул на звук.
Темный переулок. Липкая лужа крови. Женщина в зеленом платье лежала на камнях с перерезанным горлом – идеально ровным разрезом, будто проведенным по линейке. На лбу убитой красовался странный символ: две пересекающиеся дуги, словно таинственный отпечаток.
Карас наклонился для осмотра, но в этот момент сзади раздался рев:
– Держи его!
Он обернулся. Толпа. Стражники. И среди них – Элли с широко раскрытыми глазами, в которых мелькнуло что-то похожее на понимание.
– Он убил ее! – завопил кто-то из толпы.
Медный протез впился в плечо Караса.
– В темницу, ублюдок! – прошипел стражник.
Последнее, что увидел Карас перед тем, как его потащили прочь – Снежка, обнюхивающего кровавые следы, а затем внезапно заскулившего и бросившегося в темноту, будто учуявшего что-то.
Он мог бы раскидать всех их силой осознанности, хотя еще не проверял ее в деле. Но знал: если применит, сил останется совсем немного, а времени на поиски и спасение Ани было в обрез. Решил пойти по пути наименьшего сопротивления…
9. Рождение «Разлома»
Часть
2010 год. Лаборатория кафедры нейрофизиологии. Ночь.
Дождь стучал по зарешечённым окнам старого корпуса. В воздухе пахло формалином и дешёвым растворителем – в углу валялись банки с заспиртованными мозгами (учебные пособия для второкурсников).
Лёха Барго сидел на столе, развалившись, как кот. Высокий, жилистый, с вьющимися тёмными волосами (которые он никогда не стриг, потому что «учёному не нужен стиль»). На нём – рваный свитер и джинсы с пятнами от азотной кислоты.
– Гаврюха, смотри! – Он ткнул пальцем в ЭЭГ-ленту, где среди ровных альфа-ритмов прыгал странный пик. – Видишь? 40 герц! Это же оно!
Карас (тогда ещё молодой, без седины, но уже с вечными синяками под глазами) нахмурился:
– Артефакт. Ты опять забыл заземлить датчики.
– Чёрта с два! – Лёха спрыгнул со стола, его длинные пальцы (всегда в царапинах от паяльника) запустились в волосы. – Я подал ток прямо на таламус. И знаешь, что испытуемый сказал?
– Что?
– «Я видел город».
Тишина.
За окном грянул гром, и на секунду свет моргнул. В жёлтом свете аварийных ламп тень Барго вытянулась по стене, как паук.
– Какой город? – спросил Карас.
– Тот, которого нет.
2015 год. Первый эксперимент "Разлом".
Подвал городской больницы. Морг.
Стены, плохо заштукатуренные поверх кладки сталинских времён, местами проступали тёмными пятнами плесени. Капли со старых труб падали в такт – будто кто-то за стеной тихо стучал костяшками пальцев.
Барго стоял перед креслом, в котором была закреплена она.
Труп девушки.
