– Я еще не была на ярмарке… – я совсем забыла о таком событии. Да и как можно устраивать ярмарку в такой холод и ветер?!
– Может, вам просто не нужны эти средства? Или появились другие источники дохода? – в его голосе прозвучала неприятная нотка, заставившая меня почувствовать неловкость. На что он намекает?
– Нет, просто я осваивалась в доме, а потом и вовсе забыла об особенностях жизни во внешнем мире.
– Да, за воротами Ледяной стены́ всё меняется… – с грустью произнес парень. – Давайте оформим формуляр. У вас есть возможность перевести часть зарплаты в реальные монеты, которые в ходу в Торговом городе, часть – в монеты отдельного государства, если вам понадобится крупная покупка напрямую у иностранной торговой компании, а остальное – оставить в облигациях.
Он достал маленькую книжечку с перфорированными листами разной стоимости. На каждом листе красовалась цифра и множество переплетающихся надписей, кругов, знаков, образующих яркую мешанину цветов.
– Такие облигации принимают торговые компании напрямую или могут обменять на монеты, но курс будет не особо выгоден. Итак? Как именно вы хотите получить причитающееся вам вознаграждение? – парня будто переключило от нормального человека на дельца.
Мы обсуждали варианты, подписывали бумаги, и я наконец получила заветный мешочек с монетами, который жёг мне пальцы и вызывал чувство стыда.
Добравшись обратно в таверну уже почти к вечеру, я заказала чай и булочки, помня об остроте́ блюд местного повара, и отправилась обратно в Дом отчаяния, наняв извозчика, ибо совсем не знала, как найти Тамарина в этом насквозь промерзшем и темном городке.
От скуки я начала бывать в таверне торговой компании Бикайн каждую неделю. Не то чтобы там услаждали желудок, вовсе нет. Просто здешняя публика не докучала излишним вниманием, скорее, меня окружала аура ненавязчивого почтения. К тому же, я могла отшлифовать подзабытый пустынный диалект, пусть жители священного полуострова и выработали за века́ свой оттенок и говор, но это все еще был отголосок речи пустынников.
Три недели спустя, когда я тщетно пыталась вернуть к жизни очередное растение, павшее жертвой моего безответственного садоводства, ко мне на второй этаж вихрем ворвалась волтарка. Незадачливая зверюшка, сбив по пути еще пару горшков, кубарем прокатилась прямо к моим ногам, зарычала и принялась теребить рукав.
Прислушавшись, я и впрямь уловила неясный гомон, доносящийся со двора. Сперва решила, что мимо вновь проезжают торговцы, но тут раздался стук в дверь. Спешно оттерев руки от земли, сбежала вниз. В тамбуре неловко жалась целая семья: мужчина с багровым от мороза носом, закутанная в бесчисленные слои тряпья женщина и трое детей неопределенного возраста.
Пришлось приниматься за обустройство нежданных гостей, пытаться еще и спасти их лошадку, которой, судя по всему, пришел конец, хотя она еще не совсем смирилась с этой участью. Обмотанная верёвками и лапником телега, на которой они сюда добрались, промерзла так, что колёса, казалось, намертво застряли и телега скорее волочилась по снегу, притворяясь санями. Колёса практически до половины были погребены под толстым слоем льда и намерзшего снега.
Я вызвала лекаря и продовольствие. Дети были тщательно укутаны, так что мороз почти не коснулся их. Мать, по всей видимости, тоже не пострадала, укрывшись вместе с детьми в телеге под лапником. А вот мужчине досталось… Кажется, он отморозил и руки, и ноги, и даже нос. Чудом будет, если лекарь сумеет спасти его конечности…
