– Там орки, штук пятьсот, на расстоянии видимости горизонта. Но мы их заметили прямо на самой границе, я думаю, их больше.
Гном цокнул каблуками и убежал в сторону леса.
– Что происходит?
– Ты же не боишься? Не бойся, – Саурон заметил, как я тру заледеневшее ухо.
– Не три, – прошептал он, отодвигая мою руку и бережно, через платок, прикоснулся к пострадавшему уху. Минут пять длилось это странное молчание, прерываемое лишь моим изумлением перед одновременно виноватым и восхищенным лицом эльфа.
– Пойдем.
– Куда?
– Внутрь круга.
Саурон повел меня за собой, и мы встали за внешний радиус дороги. Развернув меня лицом к лесу, он укрыл меня своим плащом.
– Ничего не бойся. Просто смотри.
– Куда? Там темно и ничего не видно кроме густого леса. И зачем ты сломал мой артефакт?
Я чувствовала, что все это неспроста, и ругаться совсем не хотелось.
– Не нашел способа лучше сигнал подать, – его извиняющееся лицо говорило само за себя.
– Ладно, сигнал о чем? На нас орки нападают?
– Ага. Минут через пять-семь они будут на расстоянии выстрела фаерболом.
Я попятилась.
– Да не беги ты! У меня щит на плаще. Давай полюбуемся.
Я не была согласна, но рассудила, что щит на плаще лучше, чем фаербол в глаз.
Мы стояли, Саурон обнимал меня и что-то шептал, но я не разбирала ни слова, наслаждаясь низким тембром его голоса у себя за спиной. Первый удар я не увидела, а почувствовала нутром. Запах гнилых мандаринов, смешанный с резким запахом ацетона, пробил ночной аромат травы. На нас неслась пульсирующая чернота, не фаербол, а нечто отвратительно живое, извивающееся в конвульсиях.
Свист рассек воздух, и прямо в нас шмякнулся мерзкий ком нефти, кишащий червями – по крайней мере, выглядело это именно так. Куполообразный щит, сотканный из магии плаща, не дал ни единой капле мерзости коснуться нас, но отвратительный запах и гниль, извивающаяся угрожающими кольцами, пугали настолько, что я решила отбежать подальше от этого места.
– Куда? – Братец рванул за мной. Я выскочила на дорогу, но не успела сделать и шагу, как он схватил меня, укрывая плащом – еще один гнилобол обрушился на нас.
– Они тебя прекрасно видят и, естественно, целятся! Стой на месте! – прокричал он, но тут земля затряслась под ногами, и мы рухнули на дорогу.
Плащ укрывал нас, пока земля содрогалась в диком гневе. А когда Саурон открыл его, я увидела, что мы стоим на стене. Стена из белого камня, без единого ограждения, за которое можно было уцепиться, кольцом опоясывала город.
Внизу копошилось орочье войско. Раскрашенные белой краской, орки вывалились огромной толпой из чащи. Мимо просвистел еще один гнилобол.
Эльф усмехнулся.
– Прошу тебя, не бойся, стой смирно. Обещаю, как бы я ни хотел поэкспериментировать с атакующими заклинаниями, я сдержусь и не отпущу щит.
– Ладно. А почему городской купол не поднялся?
– Чтобы подпустить их поближе, – кивнул он на расстилающееся море орков.
Орки начали рубить ближайшие деревья, складывая из них подъем.
– Стена метров тридцать, неужели доберутся?
– Доберутся. Но ты не бойся.
– Блин, как?!
– Ну, ты давно выслушивала отчеты о защите города?
– Давно, – буркнула я.
– Вот-вот. Тебя решено было не посвящать в некоторые моменты.
– Почему это?
– Потому что ты меня в город привезла.
Я отвернулась.
– Стой и смотри.
– Ладно.
Мы стояли, он обнимал меня крепко крепко. В нас изредка попадали гнилоболы, чаще – промахивались. Конечно, они целились в нас, на всей стене мы были единственной вменяемой целью.
