Местные мужики сбились в кучу, выставив вилы и топоры. Но было видно, что они ссыт по полной. Крестьяне против вооружённых конных — это как школота против старшаков с района. Без шансов.
— Котя, — тихо сказал я. — По ходу, это и есть разбойнички, о которых староста говорил.
Котя молча кивнул, наблюдая за ситуацией.
К этому времени подтянулись и остальные наши. Монгол, Никитос и Ваня Кортавый встали рядом с нами.
— Что будем делать? — спросил Монгол. — Это не наше дело, вообще-то.
— А если эти черти нас заметят? — возразил Никитос. — У нас шмотки палевные. Сразу поймут, что мы не местные.
В этот момент главарь разбойников заметил нас. Он направил коня в нашу сторону, пристально разглядывая нашу одежду.
— А это ещё кто такие? — проревел он, подъезжая ближе. — Что за наряды чудные?
Я сделал шаг вперёд:
— Мы проездом тут. Тебе какое дело?
Разбойник осклабился, показав гнилые зубы:
— Дерзкий? А ну-ка, отдавай свою куртку красивую! И сапоги эти чудные!
Он имел в виду мою кожанку и найки. Вот тут я разозлился. Мою любимую куртку он захотел? Хрен тебе!
— Слышь, ты чё, с дуба рухнул? — спросил я, переходя на блатной тон. — Ты на кого базар фильтруешь, а?
Местный бандюк выхватил нож как барыга мелочь на рынке — суетливо и без понтов.
— Ты чё, фраер, на кого наехал? — прорычал я, копируя его манеру речи, но с нашим акцентом.
— Воистину, чужеземец, речи твои темны, аки ночь безлунная, — удивлённо ответил разбойник, явно не понимая половины моих слов. — Но за такие слова тебе голову снесу!
Он спрыгнул с коня и двинулся на меня. Здоровый, надо сказать, бугай. Но против Коти — всё равно что шпана против бульдозера.
Местные попятились. Видимо, репутация у этих разбойников была серьёзная.
— Котя, подстрахуй, — бросил я через плечо и пошёл навстречу бандиту.
Тот замахнулся ножом. Я ушёл от удара как учил меня Серый с района — нырком под руку. А потом засадил ему кулаком в солнечное сплетение. Бандюган охнул и согнулся пополам.
Но на этом не кончилось. Его дружки спрыгнули с коней и двинулись к нам. Вот тут и началась настоящая заварушка.
Нас было пятеро, их — человек десять. Но у нас было преимущество — мы умели драться по-настоящему, а не этими их средневековыми приёмами тыкания мечами. Правда, у них было оружие.
Котя сразу вырубил двоих, просто схватив за головы и столкнув лбами. Ваня Кортавый, шустрый как всегда, увернулся от удара дубиной и засадил противнику с ноги в челюсть — чётко, как на районе учили.
Монгол схватил какую-то палку и отбивался, как мог. Никитос поступил хитрее — схватил горсть песка и кинул в глаза ближайшему разбойнику, а потом вырвал у него из рук меч и отбросил в сторону.
Я дрался с главарём. Он уже оправился от первого удара и теперь наседал с ножом. В какой-то момент лезвие чиркнуло по моей руке, оставив кровавую полосу. Первая кровь в средневековье, бля.
— Ну всё, ты попал, — процедил я и со всей дури засадил ему в нос.
Хрясь! Нос сплющился, кровь хлынула на его бороду. Но главарь оказался крепким орешком — он снова замахнулся ножом. Я перехватил его руку, вывернул запястье и услышал характерный хруст. Нож выпал из его руки.
— Котя! — крикнул я. — Заканчивай с этим!
Котя, который как раз разбирался с двумя разбойниками одновременно, кивнул, схватил главаря за шкирку и с размаху приложил его об стену ближайшего дома. Тот сполз по стенке и затих.
Остальные разбойники, увидев, что их главарь в отключке, начали пятиться к лошадям.
