* * *
Задул холодный северо-восточный ветер – листобой. Поредели вершины деревьев под его напором. Потянулись на юг перелётные птицы.
Прячется барсук в норе. Линяет заяц-беляк. Наступает пора гона у лосей, оленей и могучих туров. Недаром на Руси октябрь называли «ревун».
В Покров день, когда припорошило землю первым снежком-легкотаем, собрался князь переяславский в Киев. По уговору со Святославом должен был Всеволод перемолвиться с Изяславом об участи Ростислава. Меч недолго из ножен вынуть, не лучше ли прежде постараться миром договориться с Ростиславом. Может, одумается Ростислав и вновь сядет во Владимире, хотя, конечно, было бы честнее вернуть ему обратно Ростов и Суздаль. Если бы Изяслав помог Святославу вернуть Тмутаракань и не обидел бы при этом Ростислава, то крепкий мир установился бы на Руси.
Об этом размышлял Всеволод, выезжая во главе небольшой дружины через Епископские ворота Переяславля в степь, побелевшую от снега. О том же думал Всеволод в пути, глядя то на густую гриву коня, то устремляя взор вперёд, к темнеющему вдали лесу. В сёлах близ дороги над соломенными кровлями избёнок вьётся дым, тёмные фигурки баб спешат к речке за водой. Скирды сена желтеют на опушке леса. Мир и покой на земле Русской!
Всеволод невольно вздыхает: всегда бы так!
От степняков немало отваливается бед. Не хватало, чтоб ещё князья русские свары меж собой учиняли! С этого и нужно начать разговор с Изяславом. Неужто он не поймёт? Неужто не согласится со Всеволодом?..
На второй день пути вдалеке на холмах над Днепром заблестели золочёные купола храмов, показались крепостные стены и башни на крутых валах. Ветер донёс дальний перезвон колоколов, звонили вечерню.
Всеволод придержал коня, обнажил голову и перекрестился.
…Жил-был в стародавние времена на греческой земле знаменитый оратор Демосфен. Столь искусно умел он сплетать словесный узор, так мастерски мог подать нужную мысль, что не было ему равных в этом деле ни до, ни после него. Речи Демосфена записывались его современниками и служили образчиками красноречия, многие поколения греческих ораторов обучались по ним. Довелось прочитать многие из речей Демосфена и Всеволоду, прекрасно владеющему греческим языком. Искусство убеждения – великое искусство, и правителю без него никак не обойтись.
«Бояр своих я всегда переубедить могу, с послами иноземными речи веду так, что последнее слово всегда за мной остаётся, даже брата Святослава к своему резону подвёл, хотя упрямца такого поискать! – подбадривал себя Всеволод перед встречей с Изяславом. – Плохо, что Изяслав к правильно выстроенным речам не привык, ибо он вокруг себя слышит токмо лесть да ругань. Заставлю-ка я его вступить в спор с самим собой, как мудрец Сократ проделывал!»
Однако ничего не вышло у Всеволода, видать, не зря ему заяц дорогу перебежал при подъезде к Киеву. Не подействовали на Изяслава силлогизмы[30], коими Всеволод стал потчевать старшего брата, не смог он убедить его, в чём хотел, не успел даже толком приступить к убеждению. Изяслав сразу почуял, что Всеволод со Святославом заодно, потому-то он и раскричался на младшего брата так, что хоть уши затыкай. Всеволод знал, что огонь маслом не тушат, поэтому благоразумно помалкивал, а когда утомился Изяслав от гневных речей своих, то он сразу же распрощался с ним.
С мрачным лицом ехал Всеволод по узким улицам Киева. На расспросы бояр своих не отвечал, лишь сердито зыркал на них. Бояре замолкли, брови нахмурили. Чего же такого наговорил Изяслав Всеволоду, что тот ни дня в Киеве провести не пожелал, хотя имеет здесь терем свой?
