«Образован, чтоб думать о нас и тащить этот груз на лице, но быть
может, не знаешь сейчас, как упорно мы ищем тот глаз – на другом
мудреце».
«После – только осень и погром светлой меры поиска в любви, где
таится почерка огонь на одной особенной примете – впереди».
«Мысли не стонут о завтрашний день в супе от боли нечаянных
фраз, только по дури касаются нас – на промежутках иллюзий на кухне».
«Ты меня рисовал, как идейный сюжет и немного в глазах заиграла
та ночь, где желанием день передать ты хотел и порочности осень -
за мнимым рассветом».
«Солидарности часть от другого в душе – неспокойно таит на
конверте те ноги, забывая от прошлого знаки и нас, что укладывать
можем на боли – приказ».
«Жёлтый день и очень много доводов к любви, солнце уклонилось в
свод – навстречу слова, но из каждых окон стала мнить – мне
судьбой плохая там – погода».
«Разнообразие в пище и разница в форме души, всё если кажется
дивным, то только в позоре – смотрит наверх, приоткрыв эту
форточку лжи, будто бы спали мы в мире – на личности море».
«Если бы кот был себе – дилетант, высмеял прошлый манер и
застыл, то и тюфяк бы тогда был – не прочь, снова измерить от
почерка – мир».
«Людям не видно от свойства души, где от закона закончился рай,
где отложили мы времени лжи – плотное зарево дней и не дышим от
слова такого».
«После остатка часов вышло время на раж – думать и мыслью
кормить удивление в темя, после идейности смотрит на клоуна -
фарс, будто бы думал пройти этим подлинно – время».
«Шорох в кустах и померк твой ментальный актёр, только прочёл
удивление в низменном теле, властвуя в памяти мира, что был он на
нём – будто достаток и польза людей».
«Задел свой чистый плот иллюзий и плывёшь по полю неизученного
чуда, замял тот воздух мании в плечах и сам не свой, чтоб в душу
обмельчать – на заданном плато по перезвонам».
«Завтра – не будет итога под смерть, линии прошлого сгинут нам в
поле слова идейного, чтоб подрасти в людях, которые бросили кости».
«Числами мир, словно мелкий актёр снова жонглирует в пользе
вампира, снова снуёт и поэтому в нём – нет идеалов пути переливом».
«Чёрт сковал и череп и мораль, но гортанный звук не жмёт тот плут,
им ты выше чести, чтобы тут – чёрт не видел образ за тобой».
«А сонные тени по дням, точно ласки из нервной оскомины льются в
душе, а нами в пути управляют подсказки, что в смыслах вложил ты
– за это же время».
«Без печали в степи одиночества стыло время на двоих внутри, стыло
и загнул свой день – пророчество, чтобы появился третий в мире».
«Умирать не больно, но покой станет вечным – только в половину
той своей особенной красы, где и ты лежишь у полосы – древней
чаши мудрости в пустыне».
«Падаешь, как звёздный день внутри, прочишь формы мысленной
бравады нам в душе, коль скоро не хотим жизни уговаривать – тот рай».
«Обращённая смертью, плохая примета – не нужна мне сегодня и в
качестве света – я свою выбираю умильную душу, чтобы в мужестве
больше – обиду не слушать».
«Пусть напророчили формами ныне – мне только синие – синие
линии вдоль по периметру скользкого утра, но пробегу я сто метров
– отсюда».
«Хорошие люди не любят всю правду, а только к плохому совету
прислушавшись – снуют в обязательстве думать о чуде и словом в
чутье – выяснять этим правду».
«Чёрный магнит на моём рукаве прочит внутри унизительный яд, то
почему от болезни горят – многие падшие ангелы в тьму».
«Близкая нам наступает модель чувства из завтра, как будто бы мир
