Дети – цветы жизни - страница 9

Случилась у моей тетки Лизы одна романтическая история, вернее их было много. Она до войны вышла замуж за Сергея Смирнова, он писал неплохие стихи. В начале войны он пошел на фронт, и никаких вестей от него не было. Однажды в 1942 году в газете появились стихи «Котелок» (потом они стали песней), подписанные С. Смирнов. Лиза написала в газету, предположив, что это ее муж. Письмо дошло до автора, завязалась переписка, которая продолжалась всю войну. Но это оказался совсем другой С. Смирнов, который стал знаменитым писателем, автором «Брестской крепости». Наконец они встретились, Лизе он внешне не понравился, подробностей не знаю. Письма хранились долго, но роман закончился.

Когда Лиза вышла замуж и уехала от нас, как-то раздался звонок. Бэла пошла узнавать, кто пришел. Оказалось, что это вдруг объявился настоящий Сергей Смирнов. Бэла ему все рассказала, и просила не ворошить прошлое. Он ушел, не знаю, узнала ли об этом Лиза. Брак Лизы с Владимиром Барским нельзя назвать счастливым, я не считаю, что он был плохим человеком, но бабушка его не любила, хоть он был евреем. Больше всех она уважала моего отца, Николая Михайловича, Зою Станиславовну, хотя они все были русскими.

О школе и учителях. Директором нашей 195-ой школы была Софья Абрамовна. Думаю, что она сама подбирала учителей и сделала удачный выбор, хотя случались исключения.

Больше всех вложила в нас знаний и своего труда учительница русского языка и литературы Ольга Евдокимовна. Это была невероятная труженица. Мы очень напряженного и интенсивно работали и на уроке и дома. Постоянно писали сочинения, изложения, зубрили правила, придумывали примеры. Все наши работы она проверяла, даже по школе ходила с тетрадями, в трамвае по дороге домой тоже исправляла наши ошибки. Заставляла нас работать над ошибками. Это принесло свои плоды, мы стали более грамотными. Не помню, была ли у нее семья, но много сил у нее уходило на работу.

Математику нам преподавала миловидная женщина – Евгения Николаевна Она начала преподавать нам основы алгебры и геометрии. Поначалу алгебру я плохо воспринимала, но потом втянулась. В конце четверти на последнем уроке мы любили слушать байки о ее жизни, слушали с большим вниманием и удовольствием.

Физику преподавала Тамара Яковлевна – наша всеобщая любимица, она казалась нам просто совершенством – высокая, стройная, с толстой косой вокруг головы и бархатным голосом. В то время почти не было пособий и приборов для демонстрации, но физику мы воспринимали.

Английский язык нам преподавала Ольга Алексеевна она пришла к нам сразу после окончания института. Она искренне удивлялась тому, что пол не проваливается под тем, кто не выучил урок. Ко всем обращалась официально по-английски «соmrade» (товарищ) и фамилия. Одевалась она в черный учительский костюм, наверно другой одежды у нее не было. В классе было прохладно, она видимо мерзла, всегда держала одну руку в рукаве другой. Нам задавалось на дом много уроков, учили наизусть тексты. В результате оказалось, что мы все знали английский язык весьма прилично.

В шестом и седьмом классах я сидела за одной партой с Тамарой Бумштейн. Мы жили на улице Петра Лаврова, со школы шли домой небольшой компанией, обсуждая и школьные события и домашние дела, бывали друг у друга дома, навещали, если кто-то болел. У Тамары дядя работал в Мариинском театре, в котором мы часто бывали, иногда сидели в бенуаре, иногда стояли. Весь репертуар просмотрели по несколько раз, особенно «Лебединое озеро» с Дудинской, видели «Спящую красавицу», «Спартак», «Бахчисарайский фонтан». После этих спектаклей хотелось взлетать. Театр был самой большой радостью той поры. Весной часто ходили гулять в Летний сад, иногда там играл духовой оркестр, послушать классическую музыку собиралось много народа.