А дальше аккуратный почерк переходил в неразборчивые каракули: вихри чернил плясали перед Кейтсом, вырисовывая буквы, похожие на решётки, в которых был заключён какой-то смысл, но он пытался вникнуть в них и складывал слова, пока буквы не начали дрожать. Это действительно было тем, что он искал? Подобные ответы готовились сделать из него самого статую. Пальцы напряглись. Чтобы не помять бумагу, Кейтс положил листы обратно и покинул кабинет, чувствуя небольшое головокружение. Дни Тлена и его коснулись, но он не хотел к ним возвращаться, даже несмотря на то, что все его барьеры смывались волнами. Он вспомнил о моменте из детства, когда он у пляжа из песка пытался вырыть колодец, чтобы у него был свой кусочек воды. Вот только песок рассыпался, терял свою форму, а волны смывали все его усилия. Он чувствовал себя как тот песок, как будто всё, что он делал в своей жизни, вот-вот рухнет, вода смоет его из истории, и ничего не останется.
Кейтс точно знал: у обитателей крепости были и другие ответы, нужные. Они знают истории. Но мог ли он просто так подойти к ним и спросить? Пока его не посетили иные идеи подобного рода, необходимо было продолжать поиски зала с обелисками и платформой, но коридоры закручивались и запутывали своей симметрией. Кейтс уже перестал проверять каждую комнату и ориентировался по луне, пока не заметил дверь, непохожую на остальные тем, что она была исписана чернильными символами вперемешку с кляксами. Проведя пальцем по изогнутым линиям чернил, Кейтс узнал безумный почерк по встреченным ранее запискам, и с трудом приоткрыл тяжёлую дверь.
Массивные шкафы и стеллажи возвышались в просторной комнате, похожей на архив или библиотеку. Груды книг терпеливо стояли на полу в ожидании обрести своё положенное место на полках. Пыль, столь популярная среди убранства других комнат, здесь была редкостью. Кейтс предположил, что дама заботилась о книгах, когда его рука инстинктивно взяла ближайшую из них – весомую, в кожаной обложке, стянутой красной нитью. Открыв её, он увидел чистые, плотные листы с трудноуловимым следом, который Кейтс никак не мог понять. Оставив книгу и взяв другую, он оказался огорчён язвительным раздражением – такие же пустые страницы, одна за другой, посмеивались над ним, пряча секреты, что были не для его глаз. Искомые слова, такие близкие, что можно дотронуться, терялись на бумаге, сливались с ней и становились неразличимы. Кейтс достал ещё одну книгу из стопки, но небрежно на этот раз, нарушив равновесие. Бумага в других книгах так же терялась в страницах. Ему не следовало быть здесь. Его поиски тщетные. Он ничего не узнает. Он найдёт свой конец в бесконечных коридорах холодной крепости и никогда не вернётся в оставленный уют своей башни… Странно, но он не хотел возвращаться.
Кейтс захлопнул книгу и бросил её обратно на место. Ему не следовало сердиться. Остальные книги пошатнулись и одна за другой обвалились в какофонии шуршащей бумаги и барабанных ударах корешков о каменный пол. Грохот пронзил стены, а эхо беспристрастно подхватило и провело его по прилегающим коридорам. Кейтс был почти уверен, что его небрежность можно было услышать на другом берегу Эмира. А в самой крепости, в дальних её глубинах, пробудилось нечто большое и, вероятно, недоброе. Как тронутый квильей двигатель, это нечто создавало ощутимые вибрации и приближалось с обозначенным стремлением. В следующее мгновение крепость стала подобна наковальне, принимающей удары молота, а Кейтс находил себя на другой стороне двери, которая вот-вот должна была слететь с петель…
