– Дьяк, мало народа собралось, – усталым голосом проговорил он. – Видать, бюричи совсем обленились, не оповещают люд, не радеют как надлежит о государевой службе. Ну да ладно, – махнул он рукой, – давай читай.
Дьяк развернул свой свиток и громким голосом зачитал сказку о винах осужденного мужика, свидетельские показания крестьянина и земских ярыжек, а также собственное признание виновного, полученное под пыткой.
– А посему, – читал дьяк, – тебе, Офонасий Овчина, травник-помяс Верхососенского уезда, за твой злой умысел совершить воровство назначаю батоги: десять ударов по спине, пять по животу и десять по ногам. А чтобы и дальше отлучить тебя от всякого лихоимства, ты проговариваешься к отсечению левого уха. – Дьяк свернул свиток и поклонился воеводе.
Тот тяжело встал и, выставив свою клочковатую бороду вперед, произнес:
– А ну, люд, кто еще знает, какие вины имеются за этим вором?
Народ зашевелился, зароптал, люди крутили головами, вытягивали шеи, отворачивались, чтобы не встретиться взглядом с воеводой или дьяком. Знали: если взор сойдется, позовут, а там дьяк найдет способ добыть всю подноготную. У каждого за душой есть что скрывать.
Петр со страдальческим выражением на лице смотрел на прикрытое армяком и почти неподвижное тело помяса. Он в ужасе представлял себе, как сейчас этого измученного пыткой и горем мужика двое палачей в красных рубахах буду дубасить палками. Петр вдруг сорвался с места и, упав перед воеводой на колени, склонился в земном поклоне.
– Бью челом тебе, боярин!
Готфрид от неожиданности застыл на месте. Он знал, что Петр собирается выкупить мужика, но не предполагал, что это случится именно таким образом.
– О каких неизвестных нам еще винах этого татя ты знаешь? – тяжело дыша, спросил воевода.
– Ни о каких, государь! – ответил Петр.
– Тогда о чем челом бьешь? И кто ты таков, скажи?
– Я Петр Постников, младший подлекарь Аптекарского приказа. Бью челом тебе, воевода за этого несчастного.
– Почему ты хлопочешь за татя? Ты его знаешь?
Гвалт в толпе смолк, люди затаили дыхание, с удивлением смотрели на молодого красивого парня и ждали, что он ответит.
– Нет, я не знаком с ним. Но он не тать! – с жаром воскликнул Петр. – Он помяс! Он собирает травы для Аптекарского приказа. Сегодня на переправе у него случилась беда – утонула лошадь с телегой…
– А откуда, лекарь, тебе знать, что помяс не может покрасть лошадь? – перебил Петра воевода. – Тем более только что лишившийся ее? Уж не из одной ли ты с ним разбойничьей шайки? А ну-ка, дьяк, расспроси этого молодца.
Петр не успел сообразить, что происходит, как двое дюжих стрельцов подскочили к нему, заломили назад руки и, рывком поставив на ноги, поволокли к столу дьяка. Резкая боль пронзила все тело Петра.
– Ну-ка, ребятки, – кивнул дьяк ярыжкам, – а теперь поднимите-ка мне этого вора с помоста.
Два других здоровяка схватили помяса за вывернутые руки и волоком подтащили его к дьяку. Мужик взвыл от боли и уронил голову на грудь. Дьяк сгреб в кулак редкие растрепанные волосы травника и, повернув его голову к Петру, спросил:
– А ну сказывай, холоп, это пособник твой?
Мужик вращал налитыми кровью глазами и мычал что-то нечленораздельное, из чего дьяк понял только одно: «Я его не знаю!»
– Зато он тебя знает, – наклонившись почти к самому лицу несчастного, недобрым голосом проговорил дьяк. – Братцы, тащите этого молодчика в съезжую, там поговорим.
