Домой! Магдагачи. Рассказы и очерки магдагачинцев - страница 20

Художник Юрий Николаев

Мужа у Виолы не было, никто не знал, что с ним и где он. Всю мужскую работу по дому выполнял Тагар, старший сын. Такой же худой, длинный и молчаливый – он всегда был в работе – носил вёдрами воду из водокачки, благо она была рядом, колол дрова, возился в огороде, присматривал за братьями, которые до самой осени гоняли босиком по улице. В школе Тагар ни с кем не общался, после занятий спешил домой и никому не удавалось вытянуть его из семьи.

Так прошли осень и зима. А весной все увидели, что Верка заметно поправилась. Не сразу бабоньки догадались, что она беременная, а уж когда дошло до них, то кудахтали по всему посёлку – в магазине, в бане, в клубе, в пекарне. Кто, когда, где?! Некоторые стали подозревать своих мужей, вспоминать их отсутствие в доме, месяцев восемь тому назад, а Виола, дождавшись срока, тихо уехала в район и через неделю вернулась с живым свёртком.

В свёртке была девочка! Вот тут-то и узнали товарки по работе, что она давно бредила девочкой, окончание каждой беременности ожидала с трепетом и плакала, когда оказывался мальчик. Девочку назвала Радой. Через три месяца Виола вышла на работу. Это была другая женщина. Все удивлялись такой разительной перемене – исчезла худоба, в глазах появился тихий свет радости; Виола перестала сутулиться, ходила прямо, с открытым взглядом, и главное – ни грамма спиртного. Могла включиться в разговор, смеяться и шутить. Одного боялась – показывать доченьку кому-либо, только бабушке Нюре Гребенюк и доверяла – соседке, которая была у Виолы в няньках. Сглазу боялась. Баба Нюра говорила, что Рада – чистый ангел: волосы кудрявые, а глаза небесного цвета…

После 7 ноября я вдруг почувствовала себя плохо – тошнило, болел правый бок и, кажется, была температура. Мама отвела меня в местную больничку – доктор оставила в палате, сказала, что понаблюдает до вечера. Я приняла таблетку, прилегла и уснула. Проснулась от какой-то суеты – мимо меня в другую палату бегала медсестра и там слышался сдавленный плач… Во второй палате на кровати лежала маленькая девочка – огромные синие её глаза, не мигая, смотрели в потолок, тёмные кудрявые волосы почему-то были мокрыми… Виола стояла на коленях, держала девочку за ручку, куда была бесполезно воткнута игла капельницы, и плакала, уткнувшись в подушку. Не плакала она, страшно и глухо выла – мои коленки задрожали и я отключилась, очнулась только в машине. Меня увезли на скорой помощи в райцентр и вырезали аппендикс.

На следующий день ко мне приехала мама. Она рассказала, что девочка умерла от воспаления лёгких – Виола поздно обратилась к врачам, боялась, что люди сглазят.

– Мама, а что за имя такое – Рада, разве так называют девочек?

– Рада, наверное, от слова «радость»… Ты слушайся врачей, донечка, и поправляйся скорее, мы по тебе очень скучаем…

Виола все дни проводила на кладбище, почернела вся. Морозы начались нешуточные и Тагар не пускал маму к могилке, тогда она напивалась и лежала, бесчувственная, лицом к стене…

К Новому году в школе установили ёлку и её освещением должен был заняться Тагар, но он не появился. На следующий день мы узнали, что Виола с ребятами уехала. Куда и с кем – также никто не знал.

Прошло много лет, но историю с девочкой Радой в посёлке помнили, на её могилке летом кто-то всегда высаживал анютины глазки и клал детские игрушки. Однажды в поселке появился мужчина с девочкой лет шести. Остановился у председателя сельсовета. Это был Тагар со своей дочерью. Он построил беседку над могилкой сестры и подрядился к рабочим, которые меняли старый мостик через речку. Новый мосток получился лёгким, ажурным, а на концах перил Тагар вырезал стилизованных лошадок…