Ведёт ли увязывание к каким-то мировоззренческим конструкциям типа философских? Конечно. Но эти личные конструкции, продолжая метафору увязывания, можно назвать макраме. Не такие чёткие, как модели философов, они полны импровизаций и затейливости – в соответствии с характером увязывания, но вполне могут служить каркасом своего личного мировосприятия.
На мировоззренческие конструкции идёт разнообразный материал. Это и свой жизненный опыт, и чужой, и воображение (а порою и фантазия), и логические скрепы, и образные идеи, или то, что нужно для метафорической отделки… Главное, чтобы в этом доме хорошо жилось смыслу.
Очень важно, чтобы мировоззренческие конструкции были не механическими, а органическими.
Мировосприятие формируется само. Чтобы сформировать мировоззрение, нужны и сознательные усилия. Чтобы построить мировоззренческую модель, достаточно только сознательных усилий. Но чтобы она была плодотворной, начинать надо с собственных взглядов на мир.
Беда философии в том, что у неё нет, фигурально говоря, ремонтных мастерских, хотя магазинов предостаточно. Негде отремонтировать мировоззренческую модель, побывавшую в длительном пользовании, но вышедшую из строя – может быть, из-за какой-нибудь мелочи.
Создание систем, конструкций или моделей – не профессионально философских, а на уровне хобби – вполне естественное стремление привести результаты своего спонтанного увязывания в некоторый законченный вид.
Это похоже на авиамоделирование. Как увлечённый авиамоделист может со временем стать авиаконструктором, так и от мировоззренческого конструирования человек может перейти к построению полноценной философии.
Мировоззренческая конструкция не всегда сама по себе превращается в учение, имеющее последователей и опровергателей. Для этого ей надо затронуть живые человеческие интересы, быть поучительной, с точки зрения личностного увязывания. Или затронуть интересы философского сообщества – так, чтобы в нём нашлись популяризаторы и перелагатели разных уровней, которые смогли бы донести смыслы, зафиксированные конструкцией, до тех же человеческих интересов.
Всякое учение для живого человека, принявшего его к руководству, – лишь конструктор, из элементов которого он сооружает собственную конструкцию. Может быть, она сделана не по правилам и даже не отвечает всем предпосылкам самого этого выбранного учения, но в этой конструкции участвуют вкус и темперамент усваивающего человека. Поэтому именно она наилучшим образом вмещает его представления о мире.
Легко посмеиваться над древней мировоззренческой конструкцией из трёх слонов на громадной черепахе. Но можно и восхититься этим мощным и отважным образом, соединяющим привычное с величественным – как соединяется это и в реальном мироздании. И даже когда постепенно эта конструкция оказалась не нужной для понимания мира, к ней нет-нет, да обратится чьё-то поэтическое воображение. Значит, образ уцелел и сохранил свою жизнеспособность. Спасибо тому смельчаку, кто первый был озарён этой метафорой. На таких, как он, держится готовность человечества постигать мир.
Всякое философское учение, будь то личная система мышления о мире или целая школа с основоположниками и последователями, – это не только некий отдельный продукт, задающий мировоззренческую ориентацию. Это ещё и часть общечеловеческого мышления о жизни. Это комплекс проработанных учением ракурсов. Можно даже сказать: букет ракурсов, преподнесённый обществу.
