Вскоре, оказавшись в знакомых мне коридорах, я почувствовала себя чуть лучше — теперь я хотя бы знала, куда идти. Добравшись до выхода на задний двор, я замерла на крыльце, не до конца понимая, зачем я все же сюда пришла и что хотела найти. У выходящего во двор правого угла детинца разгружали повозки с провиантом. Я видела ящики с яблоками, какие-то мешки, дичь. Возле стены напротив крыльца, но достаточно далеко от меня, группка мальчишек лет пяти-шести — не больше гоняла мяч. Я, вздохнув, отступила было назад, но услышала какое-то подозрительное шуршание за спиной и обернулась, чтобы увидеть уже целую очередь из слуг, что скопились за моей спиной. Я вышла во двор, отступая в сторону и давая людям пройти, они, кланяясь, прошмыгивали мимо, уходя по своим делам. Окинув взглядом двор, я заметила то, что от дверей мне видно не было — возле ящиков на земле сидела девочка, темные волосы были заплетены в неряшливую косу, из-под серой рубахи выглядывали залатанные штанишки и поцарапанные босые ноги. Она не участвовала в игре, хотя с большим интересом за ней наблюдала. Мяч полетел в ее сторону и остановился прямо возле ее ног, и дети замерли тоже и замолчали, смотря на взявшую в руки мяч девочку. От группы мальчишек отделился один и, подойдя, забрал мяч, а потом — сильно толкнул, практически ударил в плечо девчушку, которая ему, кажется, что-то говорила, а остальные начали смеяться.
Детские игры — скажете вы. Маленькие засранцы — скажу я!
Подобрав платье, я подошла к детям.
— Эй вы!
Они обернулись, и я увидела — сейчас сбегут.
— А ну стоять на месте! — На лицах отразился испуг, все замерли. Со стороны слуг от разгружаемых повозок кто-то побежал, никак чья-то мать. — И что это мы тут делаем? — Подойдя, я смерила пятерых мальчишек взглядом, а потом покосилась на девочку.
— Играем, — выдал нестройный хор голосов, среди которых один, спохватившись, добавил «ваше высочество».
— Я вижу, что играете. Она вам что сделала? — кивком головы указала я на девчонку, что теребила пальцами кончик растрепанной косы.
Дети ответить ничего не успели — вмешалась служанка, пухленькая, раскрасневшаяся женщина в добротном платье и отделанном вышивкой переднике. Непростая барышня, видимо.
— Ваше высочество, что-то случилось? Что-то дети натворили?
Я кивнула, но промолчала. Что-то внутри — какое-то странное чувство — придержало мой язык, чтобы проверить, что будет дальше.
Служанка окинула взглядом ватагу... и тут заметила чуть поодаль стоящую девочку. Я даже рта открыть не успела, как толстые и цепкие пальцы вцепились в детское ухо.
— Опять ты что-то стащила, приблуда окаянная?! А ну...
— Руки от ребенка убери, ЖИВО. — Холоду в моем голосе могли позавидовать все горные реки, а в правой руке как-то странно засвербило, отчего я решила предусмотрительно сжать ладонь в кулак. Служанка, обмерев, ослабила хватку, и девочка, тихо всхлипнув, выскользнула и молча прижала ладонь к багровеющему уху.
— Ваше высочество, она...
— Она? Кто из них — твой сын?
Женщина замерла, а потом решительно указала на светловолосого мальчишку, что стоял рядом с ней. Я почти поверила, только вот мальчишка испуганно дернулся, и я увидела, что второй рукой служанка крепко сжала его локоть, не давая вырваться.
