Оставшийся путь мы проделали в молчании. Островитянин вывел меня на второй этаж, указав рукой на коридор, сообщил, что если я пройду дальше, то увижу уже знакомые мне части крепости и шустро исчез из поля моего зрения.
Мне ничего не оставалось, кроме как пойти к себе в комнату, чувствуя, что от усталости начинают слипаться глаза.
День был нервным, насыщенным на события и потрясения, а потому мое желание воссоединиться с кроватью было вполне объяснимым.
Наконец, скрипнув дверью в свои покои, я шагнула в полумрак комнаты, и наощупь закрыла дверь изнутри на засов.
Волна чужих эмоций докатилась до меня слишком поздно, чтобы я снова поворачивалась к двери и распахивала ее, но достаточно рано для того, чтобы суметь упасть на одно колено, перекатиться в сторону, уходя от возможного удара и осветить резко вспыхнувшим на ладони символом божества комнату.
— Дора?...
Я непонимающе уставилась на девушку, что сжимала в руках топор, наподобие того, каким колола в Кошхе дрова.
«Что, блядь, происходит?!»
— Дора, давай поговорим, — я медленно опустила правую руку. Как минимум для того, чтобы не светить нежданной гостье прямо в лицо,ну и чтоб в случае чего быстро достать меч. Понимание того, что светящаяся ладонь будет выдавать мое местоположение даже тогда, когда я сожму рукоять, догнало меня спустя пару мгновений.
Моя бывшая служанка скривила лицо в гримасе боли, шевельнула губами, словно силясь что-то сказать, но издала лишь сдавленный стон. Сильные, привыкшие к тяжелой работе руки решительно перехватили рукоять топора и Дора сделала шаг вперед, окончательно перекрывая мне дорогу к двери.
«Кажется, вот сейчас тот самым момент, про который говорил Харакаш. Бегать и громко звать на помощь!»
И я заорала, что было сил.
6. Глава о чужих мечтах, птицах и горьком вкусе победы
И я заорала, что было сил.
— На помощь!
Лезвие топора, сверкнув, впилось в изножье кровати, перед которым я стояла еще мгновение назад. Как в каком-то замедленном кошмаре, я видела, как стоящая ко мне вполоборота девушка медленно перехватила рукоять топора, как напряглись мышцы на ее руке и как с тихим скрипом кровать отпустила лезвие. Дора оборачивается и смотрит на меня, я же, опасаясь погрузиться в раздирающие девушку чувства слишком глубоко, наоборот, в глаза ей не смотрю, останавливая взгляд где-то на уровне губ.
Чужой страх, гнев, боль, отчаяние...они касаются меня, обжигая и удушая.
«Что происходит? Почему она все это чувствует? Почему она все это делает?!»
— Кто-нибудь! На помощь!
«Вечер, в коридорах достаточно людно, ведь трудолюбивым храмовникам еще рано спать...Кто-нибудь, пожалуйста, услышьте меня!»
Я снова отскакиваю в сторону, спотыкаюсь, переворачивая стоящий у стены стул, и, уловив краем глаза уже начавшийся замах падаю на четвереньки, пропуская смертоносный удар над головой. Лезвие высекает искры из беленого камня, оставляя длинную, уродливую темную царапину.
Кажется, что стук моего сердца слышно по всей комнате. Он совпадает с грохотом, начавшимся из-за двери — мой крик не остался незамеченным, но в этой крепости, если что-то и строили, то на века и дверь исключением не была.
«Мне бы продержаться немного, совсем чуть-чуть, это же всего лишь деревенская баба с топором...»
