И всё равно он идёт дальше. Потому что не верит. Потому что хочет найти её. Или остановить. Или умереть рядом. Он сам уже не знает.
Ветер поднимает пепел с камней. Где-то впереди – Долина Эха. Он чувствует её приближение. Там время течёт вспять. Там возможно увидеть тех, кто ещё не умер. Там, возможно, он найдёт ту, которую когда-то любил. Или того, кем он мог бы стать.
Он шагнул в Долину, словно входил не в место, а в память, выцветшую от боли. Земля под ногами была гладкой, как стекло, но не отражала ничего – ни его самого, ни неба. Над головой висела луна, распятая среди облаков, как глаз, что никогда не мигает. Она не двигалась. И казалось, что время здесь мертво – не остановлено, а именно мертво. Умерло, истлело, и сгнило где-то под камнями.
Каждый шаг отзывался эхом, но не настоящим, а тем, что повторяло не звук, а чувства. Он слышал, как где-то позади себя плачет ребёнок. Но когда он обернулся, там не было никого. Лишь тень его собственной вины, растянутая по земле. Он сжал кулак. Эхо становилось сильнее.
Каин знал, что Долина – не просто аномалия. Это место, где всё, что ты скрываешь, становится телом. Где сожаления ходят на своих ногах, а ошибки прошлого могут заговорить. Ему рассказывал Гаррик, наставник: если в Долине ты слышишь голос матери, убитой двадцать лет назад – не отвечай. Если увидишь себя – беги.
Но он не бежал.
Он шёл. Мимо застывших деревьев, листья которых падали вверх. Мимо озера, в котором отражалась не вода, а будущая смерть. Он узнал Чёрный Шпиль в его глубине, расколотый пополам, и себя – стоящего на краю и держащего тело в руках. Маленькое. Лёгкое. Сестра.
Он отвернулся и пошёл дальше. Эхо внутри него молчало. Но не потому что спало. Оно прислушивалось. Долина влияла даже на него. Каин чувствовал, как изменяется его дыхание, как мысли начинают повторяться, будто кто-то внутри него шепчет их обратно, чуть искажая смысл.
Он нашёл её игрушку спустя два часа. Маленькая кукла из ткани и золы. Без лица. Без звука. Она лежала на осколке камня, как жертва, принесённая богам. Он узнал её сразу. Это была та самая кукла, которую он подарил Элине в их последнюю зиму. Когда она ещё улыбалась. Когда мир ещё был жив. Но тут, в Долине, он понял ужасное.
Он бросил её здесь не в прошлом. А в будущем. Он увидел, как его рука, дрожащая, отпускает куклу. Он не знал, когда это произойдёт, но знал – произойдёт. Значит, он **вернётся сюда**. С ней. И оставит её одной.
– Нет, – выдохнул он. – Я не сделаю этого.
Но Эхо в нём только тихо засмеялось. Не злобно. Не громко. Как бы зная – ты уже сделал. Всё, что было, будет. Всё, что будет, уже было. И ты не спасёшь её.
Каин поднялся. Он не взял куклу. Он оставил её там, где она лежала. Потому что знал – забери он её сейчас, и он нарушит ткань того, что ещё не произошло. А, может, это именно то, чего Эхо и добивается.
Дальше – Плачущий Утёс. Там, по слухам, можно услышать шёпот живых, ещё не умерших. Может, именно там он найдёт след Лираэль. Или её саму.
Он вышел к Плачущему Утёсу под гул безветренного грома. Каменная стена поднималась из земли, словно хребет мёртвого титана, и разрезала горизонт напополам. Из трещин сочилась вода – не каплями, не струями, а будто **плакали глаза**, спрятанные в камне. Эти слёзы были густыми, как ртуть, и не стекали вниз, а висели в воздухе, медленно подрагивая.
Каин остановился. Сердце в груди грохотало, как кулак по мраморной двери. Он знал: здесь нельзя лгать. Утёс слышал мысли, говорил голосами тех, кого ты потерял, и показывал не то, что ты хотел увидеть, а то, от чего всегда бежал.
