– Здравствуй, Эван! – произнесла Дарина холодно.
– Привет, глюк! – уставился он на неё, вздохнул, вынул иглу из вены, шипя от боли и отвращения. Со злостью бросил шприц на пол, в добавок ко всему набору, валявшемуся там. И, продолжая корчиться, задёргал ногами, запихивая эти предметы под кровать, чтобы не видеть их. А потом слабо стянул с руки шнур и снова уставился на женщину. Глаза его помутнели и он бессильно грохнулся навзничь спиной на кровать. Подтянул под себя ноги и перевернулся лицом к стене, скорчившись.
Дарина не трогала его. Она, молча и зло, уничтожила грязь в его комнате, а потом, когда в доме не осталось ничего из грязи кроме постели и лежащего на ней Эвана, она сосредоточенно принялась и за них.
Струя воды ожесточённо лилась из крана, наполняя ванную. Дарина пощупала воду.
– Пора! – подбодрила она себя, ясно чувствуя, что сейчас ей предстоит самый настоящий бой.
*****
Подойдя к мужчине, она бесцеремонно раздела его догола. Эвка слабо сопротивлялся, не понимая происходящего, и хихикал. Она подняла его на руки и отнесла в ванную. Но едва теплота воды коснулась его тела, как Эвка забарахтался в ней со всей силой, что ещё осталась у него, пытаясь вылезти прочь и невнятно выкрикивая, что он не щенок и не хочет, чтобы его топили. Он был не на шутку перепуган. Дарина едва удержала его. Но наконец, силы его израсходовались и довольно быстро, и Эван покорно замер, тяжело дыша.
– Не бойся, всё хорошо. Это просто ванная. Я просто искупаю тебя. Тише. – шептала она ему на ухо прижимая его голову к своей груди и гладя по спутанным волосам.
Эвка закрыл глаза, запрокинул голову назад и издал странный звук: не то вздох, не то стон, ни то бульканье. Дарина выпустила его из рук.
Очень осторожно она оттирала с Эвана заскорузлую грязь мягкой губкой. Ещё осторожней выбрила его лицо и почистила зубы. Эван был на удивление тих и покорен. Он сидел в ванной безвольным растением, уставившись в одну точку, и не сопротивлялся больше. Сказать, что он ничего не чувствовал? О, нет! он замер, испытывая двойной смутный кайф от того, что ширнулся, и от того, что его тело обвивалось сейчас дыханием чистой кожи. И может, именно это дыхание и проветрило его мозги, затуманенные дурью. Когда Дарина заканчивала его мыть, взгляд мужчины заметно прояснился.
– Дари… – узнал он её.
– Да, Эван. Это я.
– Ты настоящая? – тут же поинтересовался он. И слабо попытался коснуться её лица.
– Ещё как настоящая! – подтвердила она, прижимая его ладонь к своему лицу. Глаза Эвки расширились.
– Откуда ты?
– Не важно, я нашла тебя. Ты ведь хотел этого?
– Очень! – выдохнул он это слово вместе со слезами, навернувшимися на глаза.
Дарина вынула пробку, спуская густо сдобренную свёрнутыми хлопьями грязи воду в канализацию. Врубила душ и стала поливать Эвку горячей водой. Он замычал возмущённо и замахал руками.
– Тихо! Не надо так орать! Я только сполосну тебя. – рявкнула Дарина, хватая его руки и усмиряя его насильно.
Он затих, его колотило крупной дрожью. Глаза были, как у кошака, которого купают против воли.
– Я не боюсь, не боюсь! – шептал он скороговоркой, сплёвывая воду. И вдруг выгнулся дугой и заорал во всю силу своих лёгких. – Я не боюсь вас, суки! Я вас всех разнесу вдребезги! – и, сжавшись в комок, на дне ванной, сморщился в глухом рыдании и хохоте.
– Ну конечно! Ты им всем покажешь, как жить не надо! – заботливо подтвердила Дарина.
