- А ты будешь знакомиться домом и хозяйством, - усмехнулся он, глядя в ее испуганные глаза, - У тебя будет много дел и моя отлучка пройдет незаметно.
После плотного ужина, сидя в саду за белым ажурным столиком в таких же креслах, они пили чай с вареньем и сухим французским печеньем.
Легкое муслиновое платье, отороченное зеленой атласной лентой и домашняя прическа с буклями на висках, делали Дарью такой нежной и ранимой, что буря желаний вспыхивали в душе у полковника. Он и жалел ее и желал. Особенно теперь, здесь, в своем родовом гнезде, где еще не бывало ни одной из его любовниц. Дом был предназначен для семьи: женЫ и детей. Так учил его отец, а того дед, и прапрадед, выписанный еще императором Петром Первым из Голландии. Он был инженером по артиллерии, что и продолжали все его внуки и правнуки. Вот и Виктор Иванович чтил профессию своего рода по мужской линии, хотя русской крови было уже более, нежели голландской. От прадеда осталась фамилия и титул, дарованный царем Петром за вклад в оружейную обеспеченность русской армии. Богатство же досталось от женитьбы на русских боярышнях с их приличным состоянием. Кроме того, фон Оттовичи были всегда приближены ко двору, как при Петре, так и при его приемниках. Вооружение и инженерия всегда необходима любой армии, а уже русской и подавно. На флоте и в пехоте были нужны пушки и фузеи, особенно после войны с Бонапартом, где показали себя с наилучшей стороны. И барон был участником этих сражений, награжден, как многие другие. Сам Александр вручал ему во дворце орден Святого Георгия второй степени за заслуги перед Отечеством.
После скандала с великой княжной, его сослали в Оренбург на пять лет, где он пробыл целых восемь. И вот сменился царь, и он снова был обласкан милостью уже другого государя. Теперь полковник инженерных войск барон фон Оттович был назначен командиром Третьего гвардейского полка, расквартированного под Гатчиной, любимого полка самого Николая. Только такому военному и специалисту, еще и не вовлеченному в заговоры, мог доверить свой полк и знамя Николай Первый, что и сделал. Кроме того, обязал его при первой же необходимости появляться запросто и даже с женой.
Барон был в фаворе и этим воспользовались некоторые представители петербургских фамилий, заранее обязавшие его не отказывать им своим посещением по прибытии. Тот обещался и теперь размышлял, кого осчастливить первыми то ли Дашковых, то ли Голицыных. И те и другие были косвенно причастны к неудавшемуся дворцовому перевороту. Сидели тихо, старались лишний раз не показываться, чем могли вызвать неудовольствие государя. Но, прошло уже более двух лет, а страх расправы остался. Салоны столицы только-только начали разворачиваться во всей своей красе. Поменялись адреса и хозяева. Если ранее были в фаворе Голицыны, Дашковы и Волконские, то сегодня подняли головы из ближнего круга Николая из военных фельдмаршалы Дибич и Пасевич, по личной преданности императору, а также Бенкендорф и Уваров. Из старинных родов остались Воронцовы, Шуйские и Орловы.
Вот и сейчас с самого утра, барон перебирал ворох пригласительных конвертов, поданных слугой к завтраку. Он просматривал их и откладывал несущественные, пока не спустилась жена.
- Доброе утро, Дарья Дмитриевна, - приветствовал он, входящую в столовую молодую особу, - Ты с утра особенно хорошо выглядишь, - улыбнулся он, целуя протянутую руку.
