– Даже не знаю... – отзывается Макс, буравя жадным взглядом мои губы. – Доверюсь твоей фантазии.
Ещё б на этом моменте моя фантазия не помахала ручкой.
Память ему, что ли, отбило?
Я-то хорошо помню, чем оно чревато. Поддашься, потом не отвадишь, а открытым текстом пошлёшь – Макс же обязательно воспримет как вызов. Вон как на «казус» взъелся, чудом пятнами не пошёл. В общем, неизвестно что хуже.
Н-да... Ситуация однако.
– А ты не боишься, что сейчас выйдет мой мужчина и опробует на тебе свои фантазии? – стращаю его, ни на что особо не надеясь.
Макса моя попытка себя отстоять ввергает в приступ безудержного веселья.
– Чей мужчина, повтори-ка?
– Мой, – мрачно смотрю на него исподлобья.
Гипотетический. Какая вообще разница?
– Да нет у тебя никого, Ахметова, – уверенно заявляет Макс. – И быть не может.
Вот тут за себя становится по-настоящему обидно. Беды с личной жизнью ещё не повод злорадно сушить зубы. У самого на безымянном ни кольца обручального, ни даже полосы от него.
– Это почему же? – Прищуриваюсь.
– Какой идиот будет отсиживаться дома, послав свою женщину разбираться с потенциальным соперником?
Теперь настаёт мой черёд саркастично усмехаться.
– Ты, что ли, соперник?
– Почему бы и нет? – соблазнительно понижает он голос. – Были времена, ты сама набивалась мне в девушки.
Какая избирательная память однако.
– Какую только дрянь не тянут люди в рот по юной глупости, – старательно придаю своему голосу ироничный оттенок, сжимая крепче биту взмокшей ладонью. – Да ты и сам, помнится, чуть не поужинал эпично.
И ведь накалять не хочется. Приходится соображать, стиснув зубы и стараясь абстрагироваться от залётной мысли, что в последний раз мужское тело прижималось ко мне так близко не меньше месяца назад. В час пик в метро. Потом я устроилась на другую работу, в шаговой доступности, и мои интимные приключения на том благополучно закончились.
– Ладно, – решаю не дёргать зверя за усы ради своего же блага. Немного подаюсь вперёд. – С днём рождения, сосед.
Просияв самодовольной ухмылкой, Макс прикрывает глаза. Видимо, прочитал по лицу отсутствие у меня дурных намерений и напрочь позабыл, что я к нему постучалась не с пустыми руками. Другими словами – размечтался, болван.
Я торжественно протягиваю биту, подспудно радуясь поводу избавиться от забытого Амилем хлама, а Макс в этот момент нетерпеливо склоняется ниже. Прямиком лобешником в прочный ясеневый ствол...
– Ахметова! – рычит он, хватаясь за голову, на что я с перепугу разжимаю пальцы, отчего увесистый снаряд падает ему на ноги. Пользуясь заминкой, прошмыгиваю за дверь и с молотящимся в рёбра сердцем проворачиваю замки. – А ну-ка, вернись! Открывай, немедленно. Мы не договорили.
– Хватит тебе, вымогатель, – отзываюсь с дурной улыбкой. – Это все подарки на сегодня.
– Мам, а почему бабайка просит подарки?
Обернувшись, вижу, что Ксеня всё-таки выглянула из детской и теперь растерянно хлопает круглыми как блюдца глазами.
Сделав очередной глубокий вдох, увожу её в комнату.
– Потому что совести у него нет.
– Можно я подарю ему своего мишку?
Я подвисаю, расслышав в детском вздохе жалостливые нотки.
– Ксения, давай-ка повторим: ты не принимаешь подарки от незнакомых людей. Даже если видела, что я с ними общаюсь. И сама ничего им не даришь. Договорились?
Но дочь обиженно оттопыривает губу.
– Он станет добрым и будет защищать нас.
– Ты где таких выводов нахваталась?
